Саффи
Апрель 2018 года
Я сижу в саду перед домом, выпалывая сорняки, которые лезут из-за краев подъездной дорожки, словно огромные пауки, и слышу крики – низкие и утробные. Строители орудуют механическим копателем в саду с обратной стороны дома. Все утро, пока подстригала розовый куст под окном гостиной, я слышала ритмичные удары, похожие на неотступную головную боль, – их доносил ветер с той стороны. Но сейчас они умолкли. Этого достаточно, чтобы заставить мое сердце забиться чаще. Снежок – бабушкин маленький уэстхайленд-терьер, лежащий рядом со мной, – настораживает уши. Я поворачиваюсь к коттеджу, чувствуя, как пот стекает у меня между лопаток. Что-то случилось? Я представляю себе вывернутые суставы и сочащуюся кровь – резкий контраст с синим небом и ослепительным светом солнца, – и в желудке у меня словно образуется камень. У меня и в лучшие-то времена пищеварение не было идеальным, но на четырнадцатой неделе беременности я по-прежнему страдаю утренней тошнотой – точнее, утренней, дневной и вечерней.
Встаю, мимоходом глянув на пятна грязи на коленях моих джинсов – эти джинсы мне все еще по размеру, хотя пояс сделался тесноват. Прикусив внутреннюю поверхность щек, я собираюсь с силами, мысленно браня себя за нерешительность. Снежок тоже встает, уши его по-прежнему насторожены; он коротко гавкает, когда один из строителей – Джонти, молодой красавчик, – неожиданно появляется из-за угла дома. Он бежит ко мне, размахивая бейсболкой, чтобы привлечь мое внимание, на его футболке под мышками темнеют пятна пота, песочно-белокурые локоны подрагивают на каждом шагу.
Черт, он собирается сообщить мне о каком-то несчастном случае… Я подавляю желание броситься в противоположную сторону и вместо этого заслоняю глаза от солнца, ярко озаряющего сад и черепичную крышу дома. Джонти, похоже, цел и невредим, но, когда он подбегает ближе, я вижу на его веснушчатом лице потрясение.
– Кто-нибудь поранился? – спрашиваю я, стараясь, чтобы паника не просочилась в мой голос. О боже, мне придется звонить в «скорую помощь»! Я никогда в жизни не набирала номер 999. И мне становится нехорошо при виде крови. В детстве я собиралась стать медсестрой – до тех пор, пока не упала в обморок при виде колена моей лучшей подруги, разбитого при падении с велосипеда.
– Нет. Извините, что беспокою вас, – выговаривает он, тяжело дыша, так что слова буквально налезают одно на другое, – но мы нашли кое-что. Вам лучше взглянуть. Быстрее.
Я роняю свои хозяйственные перчатки на траву и вслед за ним иду вокруг дома, гадая, что бы это могло быть. Снежок следует за мной по пятам. Может быть, они нашли сокровище? Какой-нибудь реликт, который можно выставить в музее? Но эти крики!.. В них не слышалось радости от обнаружения чего-то ценного. В этих криках звучал страх.
Я жалею, что здесь нет Тома. Мне неуютно общаться со строителями, пока он на работе: они постоянно задают вопросы, ожидая, что я приму решения, в которых могу ошибиться; к тому же я никогда не умела командовать. Нам с Томом по двадцать четыре года, мы три года назад окончили университет. Все это – пере езд из квартиры в Кройтоне в старинного вида деревню Беггарс-Нук в Котсуолде, в коттедж с видом на лес, – случилось ужасно неожиданно. Подарок-сюрприз.
Джонти ведет меня в сад позади дома. До прихода строителей этот сад выглядел идиллически: разросшийся кустарник, жимолость, обвившаяся вокруг шпалер, а в дальнем углу – альпийская горка, заросшая анютиными глазками всех оттенков розового и фиолетового. Теперь здесь торчит уродливый оранжевый копатель, окруженный высокими грудами земли. Двое других строителей – Даррен, примерно тридцати пяти лет, с хипстерской бородой, начальник этой бригады, судя по его уверенному поведению, и Карл, примерно моего возраста, мускулистый, как игрок в регби, – смотрят вниз, в яму, которую они выкопали. Руки их уперты в бока, тяжелые ботинки утопают в рыхлой почве. Они совершенно синхронно поворачивают головы, когда я подхожу ближе. На их лицах отражен одинаково сильный шок, но в глазах Карла сверкает что-то похожее на возбуждение. Я прослеживаю его взгляд и замечаю в почве проблеск чего-то желтовато-белого, торчащего, словно осколок фарфора. Инстинктивно опускаю руку и хватаю Снежка за ошейник, чтобы помешать ему прыгнуть в яму.
– Когда мы копали, мы нашли… что-то, – произносит Даррен, складывая руки на груди, обтянутой испачканной футболкой.
– Что? – Снежок рвется у меня из рук, и я усиливаю хватку.
– Останки. – Лицо Даррена мрачнеет.
– Останки… животного? – спрашиваю я. Даррен и остальные переглядываются.
Карл выходит вперед – уверенно, почти ликующе, от его шагов с земли поднимается пыль.
– Это похоже на руку…
Я в ужасе отшатываюсь назад.
– Вы хотите сказать… это человек?
Даррен смотрит на меня с сочувствием.
– Думаю, да. Вам лучше позвонить в полицию.
Том приезжает домой через два часа, и все это время я неустанно продолжаю расхаживать по нашей крошечной кухне. Она выглядит как реликт восьмидесятых годов двадцатого века: с типично фермерской обстановкой и изображениями толстеньких свиней и овец на настенной плитке. Нам удалось втиснуть сюда дубовый стол из нашей квартиры, хотя мы можем выдвинуть из-под него только два стула из четырех. Вскоре после переезда, в феврале, мы устроили домашнее «заседание» с архитектором, невысоким лысеющим мужчиной лет шестидесяти по имени Клайв, – у него хорошая репутация среди местных жителей. Совместно мы спланировали изменения в этой части дома: кухня должна быть увеличена на всю ширину коттеджа, в большой сад будет выходить окно во всю стену, в стальном переплете и с отдельной дверью. И, если честно, это отвлекло меня от беременности, которая до сих пор вызывает у меня тревогу, хотя я прошла обследование на сроке в двенадцать недель и все, похоже, нормально. Но меня терзают сомнения. Что, если у меня случится выкидыш? Что, если у ребенка случится задержка роста, или он родится слишком рано, или вообще мертвым? Что, если я не смогу справиться с появлением ребенка на свет или буду страдать от послеродовой депрессии?
Беременность не была запланированной. Мы с Томом говорили об этом вскользь – «возможно, через пару лет, после свадьбы», – но мы были в самом начале своего карьерного роста и откладывали деньги на депозит, чтобы купить собственную квартиру. Дети и свадьбы были для нас каким-то далеким событием – когда мы станем старше. Когда мы станем взрослыми. Но я заболела желудочным гриппом и забыла принять дополнительные меры предохранения. И вот к чему привела эта оплошность.
