1. Пролог
Пролог: Лекс
Три года назад
Я смотрю в белоснежный потолок и пытаюсь вспомнить, какой на вкус морской воздух, и вкус соленых брызг на губах. Провожу по ним языком, но тут же морщусь от обращения, потому что вкус мерзкой больничной каши держится на них как прилепленный.
А еще песок.
Теплый мелкий песок, по которому ступаешь словно по дорогому ковру. На Бали он всегда немного горячее, чем на Мальдивах. А в Тайланде колючий, бррр. Никогда не любил Тайланд. Но повез туда Вику, потому что это была ее детская мечта. Боже, я мог отвезти ее в Париж, в Лондон, на лучшее в мире лазерное шоу в Нью-Йорк, все курорты мира и лучшие отели был готов бросить к ногам моей феи. Даже предлагал арендовать на недельку целый остров, где мы могли бы бегать голышом. Где любили бы друг друга в любое время суток. Где, возможно, смогли бы зачать нашего ребенка. Но Вика попросила отвезти ее в Тайланд. И в первый же вечер страшно чем-то отравилась, так что бОльшую часть нашего путешествия мы провели в номере отеля, пытаясь справиться с ее неудержимой рвотой. Я тогда еще осторожно предположил, не беременна ли она, и увидел такой взгляд…
— Сначала кольцо и брак - потом дети, - произношу вслух те ее слова.
И на белоснежном потолке внезапно возникает ее призрачный образ: длинные золотисто-рыжие кудри по плечам. Веснушки на каждом сантиметре ее кожи - а я изучил ее всю, от волос и до пяток. Ямочки на щеках даже когда улыбаются только ее прозрачно-голубые глаза. Я таких глаз вообще никогда ни у кого не видел. Не думал, что природа способна создать такое в реальности, и какое-то время думал, что Вика просто привирает и на самом деле пользуется контактными линзами.
— Значит, мне придется родить тебе дочь с такими же глазами, и тогда ты убедишься, что все по-настоящему, - снова по-памяти произношу ее данное в шутку обещание.
Проклятье!
Изо всех сил бью ладонями по постели.
Раз. Еще раз. Так долго и отчаянно, что кожа на ладонях жжет словно я пытаюсь сбить с себя негаснущее пламя.
— Будь ты проклята! - ору в ее смеющееся лицо, до сих пор призраком висящее на потолке. - Будь ты сука проклята!
Дверь в плату распахивается и ко мне забегает сразу несколько медсестер. Пытаются меня успокоить, но я отчаянно изо всех сил сопротивляюсь.
— Дайте мне сдохнуть! - Отбрасываю от себя две пары настойчивых рук, мотаю головой по подушке, пока кто-то пытается зафиксировать ее в одном положении. - Просто дайте мне сдохнуть!
— Алексей Эдуардович, пожалуйста, успокойтесь! - пищит испуганный женский голос справа.
— Сейчас мы дадим вам обезболивающие! - подхватывает еще более испуганный голос слева. - Сейчас все пройдет!
— Идите вы на хуй со своими пилюлями!
— Алексей Эдуардович, так нельзя, вы же снова…
Я чувствую кончик иглы, который с характерным щелчком пробивает вставленную в мою вену трубку капельницы. Я даже по одному этому проклятому звуку уже могу определить, что сейчас мне снова засандалят лошадиную долю успокоительного. Я усну - и снова вернусь в тот мир, где я запросто покорял волны, балансируя на доске для сёрфинга на собственных ногах. Где у меня было было больше, чем «все». Где я был счастлив и любим.
Точнее, думал, что любим.
Нет, в жопу все!
Я с силой выдергиваю руку из тонких пальцев медсестры, перекатываюсь на край кровати, собираясь свалиться на пол, и пусть все катится в пизду. Может, на этот раз мне повезет упасть и разбить к хуям башку. Только бы сразу в хлам, чтобы не стать окончательным овощем. Хотя, какая в хер разница?
До края остается всего один рывок, но какая-то сила неожиданно хватает меня за грудки и вколачивает спиной в постель с такой силой, что я чувствую странную тупую боль в пояснице, которая на долю секунды заставляет сцепить зубы от боли.
«Это просто фантом. Это не настоящая боль».
Потому что нижней части моего тела… просто нет. Там остались бесполезно болтающиеся куски мяса и костей, которые я уже давно не чувствую, и которые не могу даже самостоятельно «сбросить» в инвалидное кресло. Я стал настолько жалок, что не могу как следует двинуть по роже нависающего надо мной бугая. Кулак только смазано проходит по его скуле.
Зато мне в ответ тут же «прилетает» увесистый хук справа.
И, сука, кровавые мальчики в глазах хороводами в полный рост.
У Тихого всегда был крепкий удар правой. Профессиональный, хотя он никогда не выходил на ринг.
Звон в ушах такой, что на несколько секунд глохну, а когда немного прихожу в себя, на заднем фоне паника и попытки нас разнять.
— … не может дать сдачи! - визжит женский голос.
— Да что же вы…!
— А ну пошли на хуй отсюда! - характерно басит Тихий. - У нас мужской разговор.
— Я сейчас же расскажу главврачу!
Сильна малышка, раз ни угрюмый вид Тихого, ни два метра его роста и полтора центнера мяса не лишили ее дара речи.
Откуда он вообще тут взялся? Я же со всеми разосрался. Сделал так. Чтобы в дверь моей палаты просачивались только медсестры, санитарки и сквозняки.
— Ну как - добавить? - Тихий разворачивается ко мне, угрюмо потирает кулак. - Блять, костяшки сбил. Ты реально железный.
— Ага, - все еще пытаюсь «настроить» фокус зрения, - из говна и палок.
Тихий шаркает до окна, распахивает его настежь и подкуривает две сигареты и одну протягивает мне. Затягиваюсь и кривлюсь от боли во рту. Еложу языком, слизывая соленый вкус крови.
— Ебануться.
— Зубы хоть целы? - ржет Тихий, устраиваясь на подоконнике, чтобы спокойно дымить в окно.
Игнорю его вопрос, сую сигарету в рот и выдергиваю канюлю из вены. Раз меня до сих пор не отрубило, значит, медсестра не успела вколоть успокоительные. И то хлеб. Хуже снов, после которых не хочешь возвращаться в реальность, может быть только реальность, от которой хочется сбежать обратно в сон.
— Это становится привычкой. - Тихий слегка отводит голову, тыча кончиком зажатой между пальцами сигареты в шрам на челюсти. - Теряешь навыки, брат.
— Просто пожалел тебя. А то станешь еще большим уродом - бабы давать не будут даже за деньги.
Тихий мне не брат по крови - мы просто друзья детства. Напарники по всем школьным шалостям, вечная «парочка» на кофре у директора. И даже парочку приводов в полицию у нас били тоже «парными». И может даже лучше, что в наших жилах не течет одна кровь, потому что Марат, мой настоящий брат…
Я изо всей силы затягиваюсь сигаретой, надеясь, что мои легкие просто лопнут от горького дыма, и вся эта бессмысленная хуйня, наконец, закончится.
— Может, еще сожрешь ее? - продолжает троллить Тихий.
— Ты за каким хуем приперся? Я тебя не звал.
— Пришел сказать, что курорт закончился, брат, и пора возвращаться в строй.
Он, мать его, издевается.
— Ага, щас, колесом и с подвыпордвертом.
