© Михаил Дьячок, 2020
ISBN 978-5-0051-0597-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Для тех, для кого личное нечто имеет некий смысл. Для меня – да. Для моих друзей, кто остался в моем Past Continuous – продолжающемся прошлом – да, тоже.
Тут только те стихи, первоначально тексты песенок, исполнявшихся под гитару. Некоторые из них до сих пор, наверное, помнят академгородковские люди. Я специально собрал здесь те песенки, которые посвящены не миру, событиям, явлениям и всему такому вообще, а конкретным людям, с которыми у меня были особые отношения, точнее говоря, женщинам и девушкам, в конце концов. Тем, без кого все было бы настолько печально, что лучше бы всего этого не было вообще.
Той, без которой
Ночь. Декабрь. Девяноста. Какого-то хрена
Разбежались часы. Непогода. Нелёт.
Я – фонарик в пустой одинокой вселенной,
Ты – летящий на тусклый огонь мотылёк.
Монастырский приют. Словно в келью к монаху
Забредаешь. Зачем – непонятно самой.
Не понять, не обнять, не послать тебя на х..,
Не податься на запад с дырявой сумой.
Ты – глава в упорядоченный мартиролог,
Извивайся, крутись, коль способна пока —
Через десять ты станешь обычной коровой,
Если только не выберешь нож мясника.
И по-прежнему поиски заданной ниши,
Опадают слова, как задр. ченный член.
Посиди же со мной, белокурая Ницше,
Непонятно зачем, непонятно зачем.
1990
Как растерянный Дамокл
Под мечом сижу прилежно.
Пятна белые домов
Над землею белоснежной.
Снег и ветер, дождь и град —
Всё смешалось отчего-то.
Может, то была игра?
Может. то была работа?
В совокупности причин
Не найти одной, конечно.
Я опять сижу один
Над землей позеленевшей.
Пятна белые домов
Скрылись за дождями мая.
Как растаявший дымок
Наше время уплывает.
1984
Наверно, это только сон, наверно или точно
А ты – забытый силуэт в зашторенном окне,
Мелькнувший, чтоб меня смутить надеждою на то, что
Когда-нибудь, когда-нибудь ты вспомнишь обо мне.
Я был циничен и смешон, нахален и рассеян
На протяжении пустых, но не напрасных лет.
Кругом дурела и пила немытая Расея,
А я упорно забывал твой смутный силуэт.
И я его заспиртовал, как дохлую лягушку,
И эту склянку сунул в шкаф в преступной тишине,
Но в подсознании жила надежда, потому что
Когда-нибудь, когда-нибудь ты вспомнишь обо мне.
А время нагло шло вперед, на месте не стояло,
Я был, и где-то ты была, но я не знал о том,
Забившись в девственную глушь к востоку от Урала,
О чем пожалуй не мечтал ни Будда, ни Платон.
И только в глубочайших снах, столько необыкновенных,
Как будто я уже был мертв, я знал наверняка:
Одни останемся с тобой на краешке Вселенной,
Куда нас скоро принесет небесная река.
Одни останемся с тобой, и никого не станет,
Кто помешает нам тогда мечтать наедине,
И, может быть, уже потом, в каком-нибудь астрале
Когда-нибудь, когда-нибудь ты вспомнишь обо мне.
Ну, а пока все это сон, наверно или точно,
А ты – забытый силуэт в зашторенном окне,
Мелькнувший, чтоб меня смутить надеждою на то, что
когда-нибудь, когда-нибудь ты вспомнишь обо мне.
1991
Бывает так
Бывает так, что кругом голова,
И жизнь уже не кажется пустой —
Наверно, это просто всходит придорожная трава,
Когда зима сменяется весной.
И все звенит, и в правилах игры
Для всех отпущен бесконечный срок.
Наверно, это просто роем вылетают комары,
Когда ступает лето на порог.
Но утекает времени вода,
Не за земля, и свет уже не тот,
Наверно, это просто листья осыпаются, когда
Обманом осень лето в плен берет.
И вот бессильный дух почти зачах,
И все вокруг – как мрачная тюрьма.
Наверно, это просто холод минус сорок по ночам,
Когда упрямо зверствует зима.
1991
Египтянка
Пусты тарелки и стаканы,
И в рюмки нечего налить.
Ты поднимаешься с дивана
И резко хочешь уходить.
Подходит наглый тридцать пятый,
Чтобы забрать тебя с тобой.
Ты возвращаешься куда-то,
Возможно, даже не домой.
Ты вся в сомнительной элите
И веришь, что скатилась вниз,
Но как фальшив и беззащитен
Твой полный грации цинизм,
И ты разматываешь дерзко
Клубок израненных страстей.
В страданьях умирает детство,
Так ты становишься взрослей.
С тобой все нормы бесполезны,
И чтоб преодолеть обман,
Я лгу, когда бываю трезвым,
И прав, когда бываю пьян.
Пускай в глазах твоих сомненья,
Конечно, я банален, но
Я все отдал бы провиденью,
Чтоб нас опять свело оно.
Опять с тобою расставанье,
А встреча – через триста лет.
Остался лишь воспоминаньем
На кухне запах сигарет.
Замолкла наша полупьянка,
Пластинка робко унялась.
Прощай, прощай же, египтянка,
Ты слишком рано родилась.
1991
По мотивам Бусона
В жизни своей мы обязаны многим
Встречам, автобусам, людям, судьбе.
Ты – как цветок на разбитой дороге.
Я – словно ил в замутненной воде.
В ранних морозах и пасмурной дымке
Только тебя мне увидеть дано.
Ты – как пятно на засвеченном снимке,
Я – как статист в надоевшем кино.
Дни и часы и секунды, быть может,
Робко бегут, не крича о конце.
Ты – как мороз, пробежавший по коже,
Я – как больной, потерявший рецепт.
Трудно гадать о каком-то итоге,
Жить без тебя, доверяясь судьбе.
Ты – как цветок на разбитой дороге,
Я – словно ил в замутненной воде.
1991
Девочка
У нас с тобою разные манеры,
Мы говорим на разных языках.
В общеньи преступая чувство меры
На риск себе, а может быть на страх.
От слов твоих порой мороз идет по коже,
Не сосчитать обид и постоянных ссор.
Ах, девочка, мы так с тобой не схожи,
