В подготовительных материалах к ненаписанной книге «Мое детство» Павел Григорьевич Тычина записал: «Когда я был маленьким, у нас в доме на стене висела лубочная картина „Переяславская рада“. Бывало, отец покажет пальцем на запорожца, что с левой стороны на пне, что ли, каком-то сидел: „Вот это полковник Тычина“. ‹…› И я долго смотрел на картину и гадал: и где же этот Тычина, наш предок?» Об источниках этой информации поэт сообщает лаконично: «Отцу об этом кто-то сказал…» Отметим: эти сведения верны. Речь идет о Гнате Тычине, прапрапрапрапрапрадеде поэта. Правда, этот 18-летний казак в армии Б. Хмельницкого был не полковником, а полковым старшиной – полковым писарем. «Возможно, это была романтика, – пишет Павел Григорьевич, – хотя, правда, в так называемых „Полуботковских миллионах“ стояла и наша фамилия». Авторы примечаний к 11-му тому академического «Собрания сочинений» поэта в 12 томах комментируют эти слова так: «Род Тычин был связан с родом гетмана П. Л. Полуботка (1660–1724), ‹…› который вложил 1 миллион фунтов стерлингов в Ост-Индскую компанию с годовым ростом 4 %». Семейное предание подтверждается документально.
В Российской империи история сокровищ П. Полуботка, спрятанных в лондонском банке, считалась в лучшем случае выдумкой или легендой. По причине недостатка доказательств никто не верил в ее реальность. Однако в 1907 году профессор Александр Рубец напечатал в журнале «Новое время» статью, где сообщил, что в одном из архивов ему удалось найти рассказ английского шкипера, который в 1720 году вез на шхуне из Архангельска в Лондон трех молодых плечистых украинцев, двое из которых с трудом втянули на судно тяжелый бочонок, и их дядьку-наставника. А в Лондоне шкипер сопровождал своих пассажиров в Ост-Индскую компанию в качестве переводчика, там один из них, представившись сыном Полуботка Яковом, сделал вклад на сумму 200 000 золотых рублей. Обязавшись ежегодно начислять на вклад 4 % с ежегодным ростом суммы за счет дивидендов, компания приняла его на неопределенный срок до востребования Яковом или его отцом, или уполномоченными ими лицами, или, в случае их смерти, наследниками. Положение о конфискации за давностью лет на этот вклад не распространялось.
Наказной гетман Павел Леонтьевич Полуботок был одним из самых богатых людей Гетманщины и, возможно, самым состоятельным вельможей Левобережной Украины. После ареста гетмана из его казны изъяли огромную сумму золотых, серебряных и медных денег. Однако сегодня утверждают, что изъято было не все. Откуда-то стало известно, что «у гетмана было больше золотых и серебряных монет», и их якобы и вывезли в Европу через Архангельск. При этом, как ни странно, не осталось никаких расписок или гарантийных документов.
Звезда рода Полуботка начала восходить во времена деда Павла – Артемия, сотника Черниговского полка. Леонтий Артемьевич, который унаследовал его земли, считался человеком весьма влиятельным, поскольку был родственником самого гетмана Украины Ивана Самойловича. При нем отец Павла Полуботка стал переяславским полковником и генеральным бунчужным. Поэтому можно утверждать, что будущий наказной гетман Украины П. Полуботок родился в довольно богатой семье и получил хорошее образование. Родственные связи с гетманом Самойловичем обеспечивали надежную основу процветания семьи.
В 1687 году разгорелась борьба за гетманскую булаву между И. Самойловичем и И. Мазепой. Путем написания доносов и раздачи взяток власть захватил последний. Сторонники свергнутого правителя Гетманщины один за другим отправлялись в ссылку. Казалось, судьба родственников Самойловича была решена, но гетман Мазепа почему-то не трогал Полуботка целых три года.
В 1689 году было раскрыто дело монаха Соломона, за которое Мазепа едва не поплатился жизнью. Но при рассмотрении выяснилось, что в деле не обошлось без отца и сына Полуботков. Приговор был немедленным и строгим: владения Полуботков описали и конфисковали в пользу военной казны и города Чернигова. Леонтия Полуботка лишили полковничьей должности, а его сын Павел до 1705 года никаких официальных должностей не занимал, его приписали к Черниговскому полку. Род будущего гетмана лишили богатств, и, казалось, он должен был навсегда исчезнуть со страниц истории. Но Полуботки в лице сына бывшего переяславского полковника вновь поднялись. Как ни странно, продвижению Павла способствовал не кто иной, как сам виновник разорения рода. Вскоре Мазепа сделал П. Полуботка черниговским полковником.
В 1709 году И. Мазепу объявили предателем. Петр I созвал казацкую старшину в Глухове для избрания нового гетмана. Одним из первых, кто откликнулся на призыв русского царя, был Павел Полуботок.
На булаву правителя Малороссии претендовали два человека – И. Скоропадский и П. Полуботок. Но Петр I решительно отверг кандидатуру Павла («Этот человек хитрый, из него другой Мазепа может выйти»). Естественно, что никто, узнав о таком отзыве государя, не решился настаивать на кандидатуре П. Полуботка. Новым гетманом Украины стал И. Скоропадский. Хотя и сам Полуботок не был совсем уж обделен царской милостью – ему подарили во владение более 2000 дворов. Таким образом Павел стал одним из первых богачей Украины, который «жил широко и даже держал у себя двор вроде гетманского».
В 1722 году умер И. Скоропадский. Временным наказным гетманом Левобережной Украины стал Павел Полуботок. Однако с первых же дней у него возник серьезный конфликт с Малороссийской коллегией (органом управления, созданным Петром I), который стоил П. Полуботку и свободы, и жизни. В начале 1723 года противостояние власти в Гетманщине достигло апогея. Враждующие стороны обратились к царю с апелляцией.
В своем ответе на просьбу П. Полуботка позволить ему стать гетманом Малороссии Петр I заявил: «Всем известно, что от Богдана Хмельницкого до Скоропадского все гетманы были предателями, от чего сильно пострадала держава Российская, и особенно Малороссия, поэтому нужно подыскать в гетманы верного и надежного человека». А П. Полуботка таковым российский царь не считал. Однако Полуботок (возможно, рассчитывая на помощь царского любимца князя А. Меншикова) все равно в дальнейшем закидывал царя множеством челобитных. В конце концов, государь приказал позвать к себе гетмана, генерального судью Ивана Чарныша и генерального писаря Семена Савича.
Первые лица Малороссии прибыли в Петербург в августе 1723 года и были приняты достаточно приветливо. Но в конце месяца в Тайную канцелярию поступило письмо Феофана Прокоповича. Ссылаясь на письменное донесение черниговского епископа Иродиана, он обвинял П. Полуботка в сношениях с бывшим писарем И. Мазепы – Филиппом Орликом. Для Петра I этого факта было более чем достаточно, чтобы начать следствие. В сентябре Полуботок, Савич и Чарныш были приведены на допрос в Тайную канцелярию, а уже в ноябре арестованы и заключены в Петропавловскую крепость. По приказу Петра I для выяснения степени вины арестованных в Гетманщину отправился бригадир А. Румянцев. Царь тайно велел Румянцеву обыскать все дома и имения гетмана и составить опись имущества. При проведении этой операции столичные следователи убедились в исчезновении большей части золотого запаса рода Полуботков.
