Каждое утро я просыпался с горькой мыслью о том, сколько всего я бы изменил в своей жизни, если бы вернулся в прошлое и не совершил прежних ошибок. Идея-фикс, концентрирующая меня на том, что позади, как будто запрещала мне смотреть вдаль. Но сегодняшний день стал исключением. Я проснулся свободным и почувствовал, как воспрял мой прогнивший дух и как последние осколки памяти были отброшены на задворки бессознательного.
Вечерело. Закончилась последняя пара в этом году, и студенты массово покидали университет. Я освободился от мертвой хватки толпы и отделился от остальных. Завернул за угол. Там, в тени многоэтажного корпуса, стояли редкие древние лавочки, сотый слой краски на которых доживал последние деньки. Рядом – мусорное ведро, наполненное бычками. Вокруг валялись стеклянные и пластиковые бутылки разной степени изношенности. Тьма. Но мне нравилась такая атмосфера. Ради нее я каждый день приходил на пары.
Я присел и закурил. Дым проникал в каждый сантиметр моего тела, кровь обновлялась, а в глазах зажигалась искра.
– А ты сегодня пришел раньше меня, – сказал мой лучший друг, подходя к нашему месту. Он сел и резко выдохнул накопившиеся злобу, усталость, стресс и тоску. – Угостишь сигареткой?
– Свои где?
– Кончились.
– Держи, – протянул я ему пачку и зажигалку.
– Благодарю.
Студенты расхаживали в округе, внося свою лепту в степень моего дискомфорта. Поблизости стояла лишь одна неприглядная лавка, и она уже была оккупирована нами. Однако негласное место для курения студенты провозгласили много раньше нашего поступления, и мы ничего не могли поделать. И слева, и справа стояли компании зевак, потягивая сигареты. Небольшая толпа со временем разрасталась, заслоняя сонными недовольными лицами доступное пространство. Хотелось поговорить наедине со своим другом, но курильщики стояли рядом, окружив нас, как голодные вороны хладный труп. Приходилось говорить на полтона тише.
Никотина в организме становилось больше, но желание жить дальше не появлялось. Сколько потребуется сигарет, чтобы вернуться к прежнему? Сколько нужно приложить усилий, чтобы стать нормальным, как все?
– А ты как думаешь, Макс, заживем когда-нибудь нормально, или я опять наткнулся на несбыточную фантазию?
– Кто знает… Но я устал, признаюсь честно.
– И не говори.
– Как там было… Кто битым был, тот искренне смеется; кто умирал, тот знает, что живет?
– Чего тебя на поэзию потянуло? Вроде не наша специальность.
– Да вот тоже задумался, когда мы сможем искренне смеяться.
Максим был парнем остроумным. Даже слишком. Правда, понял это слишком поздно. Ему не было равных, когда он брался за дело всерьез. В такие моменты его глаза еще больше сужались, и вместо голубого пигмента в них виднелись только смутные планы.
Сторонний наблюдатель назвал бы Макса очень привлекательным внешне. Но внутренне он постоянно страдал. Особенно последний год. За его спортивным телосложением и светлыми длинными волосами, что зачесаны в каре, пряталась тяжесть груза, который он нес. А за официальным внешним видом, черным глаженым костюмом, белой рубашкой и черной бабочкой скрывались два полюса мысли, что отражались в скудном биполярном выборе цветов одежды. Единственное, что выглядело забавно – розовый чехол смартфона, о котором Максим никогда не рассказывал, несмотря на мои расспросы.
Я, как его противоположность, был более щуплым при таком же росте. Носил черное каре. Мое худое лицо было более острым, в отличие от его круглого. Чем я гордился, так это своими глазами. Темно-карие, но весьма крупные и в прошлом яркие. Предпочтение в одежде отдавал темным цветам. Тут все было однозначно.
И тем не менее, сейчас мне в голову закрадывались сомнения. С недавних пор я перестал строить какие-либо планы на жизнь. Как долгосрочные, так и краткосрочные. Плыл по течению. И не хотел нарваться на цунами.
– Может, нам и не хватает эдакого цунами?
– О чем ты?
– О встряске, стресс-тесте, испытании, инициации. Знаешь, пройти точку невозврата и ощутить изменения.
– Думаешь, в этом проблема? – искоса спросил Максим.
– Проблемы как таковой может вообще не быть, но ты ведь тоже чувствуешь, что с нами что-то не так. Посмотришь на других, – мы невольно посмотрели на рядом стоящих, – и понимаешь, что у них все хорошо, а ты где-то потерялся. Лабиринт жизни не одолел. Тупик. Но выбраться хочется. Будешь карабкаться, ползти, и все силы приложишь, чтобы найти выход.
– Звучит неплохо. Но ты готов приложить все силы? – ответил он.
– Готовым быть не надо. Ведь тогда будет скучно.
– Согласен. Что ж, твои предложения?
– Бросить все и уехать.
– Куда?
– Без цели.
– Зачем? – продолжал он сыпать вопросами.
– Если ты серьезно… Ладно, например, чтобы испытать новые ощущения, выбрать самому свою дорогу. Ты ведь знаешь, сколько людей на Земле, сколько интересных мест и сколько событий может быть уготовано нам. А мы продолжаем топтаться на одном месте, ожидая, что получим желаемое.
– Звучит логично.
– Не то слово. Еще по одной? – спросил я, вновь протягивая пачку.
– Давай.
Мы многозначительно помолчали, переварили то, что в моменте родилось на задворках нашего сознания. Или бессознательного. Или опять тень взяла верх. В общем, запутано вышло, и нам нужно было время.
– Но знаешь, – Макс вновь завел свою пластинку, – может быть, виноваты не люди вокруг и не определенные обстоятельства, а мы сами? Представь, мы уехали за сотни тысяч километров, обосновались на новом месте, а там нас ждут как будто те же люди и те же ситуации. День сурка, но немного иначе.
– Для начала, не попробуешь – не узнаешь. А во-вторых, даже ради этого «немного иначе» стоит рискнуть. Ты так не думаешь? – парировал я, наученный спорить с ним.
– Что ж, тогда отчисляемся и через пару недель встречаемся на вокзале? – Макс, когда решился, взял инициативу в свойской ему манере.
– Мне нравится. Я согласен.
– Хорошо. Но помни, Влад, что это – обещание.
– Помни и ты.
Если честно, мы оба все еще шутили, когда говорили это. Но вот прошло несколько дней, и идея уже не кажется такой абсурдной. Тем более, мы дали друг другу обещание. Хочешь не хочешь, но выполнить обязан.
Когда мы докончили разговор, я был в подвешенном состоянии и не понимал, на какую авантюру подписался. Но в глубине души я радовался переменам. Нет необходимости оставаться на старом, прокуренном месте, лучше сменить декорации и начать новую историю.
В городе меня не покидало чувство, что за мной кто-то следует по пятам. Или это весь город направил на меня свой разъяренный, необузданный, но заинтересованный взгляд ввиду того, что я натворил ранее. Казалось, что невидимое око наблюдает за мной как за единственным подозреваемым. Или это был конкретный человек, сливающийся с окружением настолько качественно, что заметить его было невозможно. Иногда прогуливаясь по злачным улочкам, я ощущал в том всепоглощающем взгляде из-за спины нетипичный интерес, похожий на тот, когда смотришь на запретный плод или большой куш. Наедине с собой я еще больше чувствовал, что за мной следят. Словно источник подозрений скрыт в глубинах души. Люди называют такой взгляд со стороны «осознанность», мне же больше нравится слово «психоз».
