После Рождества второй по счету президент Республики Кареон, Иван Лукич Щирый, отдыхал за городом. Собрав две команды из личных телохранителей и Службы охраны резиденции, он играл в лапту. На улице подмораживало, поэтому играли в специально построенном для лапты спортивном зале, за высокими окнами которого искрился во внезапно пробившихся лучах солнца голубоватый снег.
Вызванные к президенту силовые начальники мялись у кромки поля, дожидаясь окончания игры.
– Мазилы! – кричал раскрасневшийся президент.
Возбужденный, в прилипающей к покатой груди футболке, он не успел вернуться в «город» и топтался за «коном», дожидаясь, пока его выручат.
Наконец игрок запустил мяч «парашютом» вверх, президент перебежал в «город», махнул, чтобы продолжали без него, и упруго, словно мячик, выпрыгнул за кромку поля.
– Чудо, а не игра, – сказал он дожидавшимся чиновникам и принял от референта мохнатое полотенце. – Ну, что там?
– Все подтвердилось, – доложил председатель Службы государственной безопасности. – Создан политсовет партии во главе с Шерханом, утверждена программа, вот-вот подадут заявку на регистрацию в Минюст.
– Крысы, – разом побледневший Иван Лукич туго сжал кулаки, крепкие и тяжелые, словно булыжники.
Сгбшник осекся, соображая, кто имелся в виду.
– Не регистрировать, – продолжал президент, снова наливаясь краской и громко сопя. – Разогнать!
– Нельзя, – покачал головой генеральный прокурор. – Они только и ждут, чтобы поднять шурум-бурум и привлечь к себе внимание. Демократия.
– К едрене фене, – загудел президент.
Чиновники понимающе закивали.
– Депутат Цыганков вербует «жирных» на периферии, – продолжил председатель СГБ, но президент снова перебил его.
– Твои люди проспали, – схватил он сгбшника за отворот мундира и притянул к себе. – А нам дерьмо это разруливать!
Потом перевел взгляд на стоявших рядом прокурора и министра внутренних дел:
– Если они власть в Собрании1 ухватят, будет полный кирдык.
Он ткнул коротким пальцем в грудь прокурору:
– Тебе.
Потом перевел палец, словно ствол пистолета, на председателя СГБ и министра МВД:
– Вам обоим тоже.
Наконец приставил воображаемое дуло к собственному виску:
– И мне вместе с вами.
Тем же утром в портовом городе Сераусполь, закончив переговоры, Гера проводил Депутата до двери кабинета, пожал ему на прощание руку и пообещал дать ответ в ближайшее время.
– Поторопись, – криво усмехнулся посланник Шерхана. – Кто не успел, тот опоздал. Помнишь?
Гера кивнул. Он помнил любимую присказку басилы2.
– Я сам тебе позвоню, – сказал Депутат, покровительственно похлопав Геру по плечу. – Будь готов с ответом.
Гера ненавидел это покровительственное похлопывание и в другой раз не спустил бы обидчику, но теперь промолчал, однако и выходить с Депутатом в приемную не стал.
Когда дверь за гостем закрылась, он прошелся по кабинету, постоял у широкого окна, схваченного морозным узором, поскреб подбородок с модной трехдневной небритостью, еще раз мысленно прокрутил весь разговор.
Александр Степанович Цыганков по кличке Депутат был и в самом деле депутатом республиканского Национального собрания и членом комиссии по правопорядку от фракции «Братство». В свое, теперь почти легендарное, время он прибрал к рукам столичные салоны игровых автоматов и казино, потом на пару с Шерханом, известным авторитетом, подмял почти весь частный извоз и обменники валюты. Однако вскоре сообразил, что бандитскому беспределу не жить вечно, и подался в политику, обеспечивая себе неприкосновенность, а «бизнесу» легальность.
Когда на периферии решался вопрос «кто кого», именно Депутат привез маляву от Шерхана, принявшего сторону Геры и давшего «государственную» поддержку.
Теперь сметливые Шерхан и Депутат носили парламентские значки на лацканах пиджаков и возглавляли в нижней палате фракцию «Братство». Поговаривали, что Шерхан собирался прыгнуть еще выше. Впереди ожидались выборы, а вместе с ними настоящая битва, так что Гере стоило определиться.
– Ты с нами, – спрашивал Депутат, – или против нас? Третьего быть не может.
Гера вспомнил, как пристально разглядывал смуглое лицо собеседника. Постарел, отмечал про себя, шевелюра поредела и вместо прежней, смолисто-черной, стала словно бы присыпаной пылью. На левой скуле у Депутата появилось пигментное пятно, а щеки по-бульдожьи отвисли. От прежней волчьей стати остались лишь наглый, самоуверенный взгляд да рубашка, небрежно расстегнутая над алым галстуком от «Армани».
– Решайся, – говорил Депутат. – Вот значок.
Он положил перед Герой золотой крестик, заостренный книзу и напоминавший скошенным обухом и гардой бандитскую финку.
В это время в спортзале президентской резиденции Иван Лукич хмурился, недовольно сопел и громко шлепал скрученным полотенцем по голой волосатой коленке.
– Нужны громкие дела, – прервал молчание прокурор.
– Оружие, наркотики, торговля людьми, – предложил министр внутренних дел.
– Цунами, чтобы смыть их на хрен, – добавил сгбшник.
– У Шерхана депутатская неприкосновенность, – Иван Лукич досадливо поскреб грудь, – а в Собрании наших фифти-фифти.
– Послушайте, – решительно сказал прокурор, – надо отбросить формальности. Есть сведения, что они вышли на поставки «техники». Выбросят перед выборами компромат, и это обрушит нас всех.
Иван Лукич насупился.
– Документы уничтожены, – объяснил сгбшник, – но остались свидетели.
– Кто?
– Хозяин порта, например. Он, кстати, должник Шерхана.
Президент насупился еще больше.
– Решите проблему, – процедил он сквозь зубы и припечатал чиновников взглядом.
Они замерли, вытянувшись по стойке «смирно».
Иван Лукич подозвал жестом референта:
– Телевизионщиков сюда. Республиканский канал. Буду делать заявление. А вам, – он обернулся к «силовикам», – докладывать ежедневно. Ясно?
– Так точно, – в унисон ответили они.
Когда важный столичный гость, окруженный целым отрядом мордатых бодигардов, покинул офис, секретарша Верочка попросила Боксера покараулить в приемной, пока она отлучится.
– Я по-быстрому, – сказала девушка и, взяв изящную сумочку, вышла в коридор.
Запершись в туалетной комнате, Верочка достала из косметички мобильный телефончик и набрала номер.
– Только что выехал, – сказала она без приветствия. – Все по плану.
Потом убрала телефон в косметичку, покрутилась перед зеркалом, подкрасила губы и вернулась в приемную.
