Всю жизнь я воспитывал в себе сильную личность, но оглядываясь на все прошлые события, я понимаю, что удалось воспитать лишь личность невротическую. Однако жизнь смогла научить меня, что нет ничего сильнее правды.
Всю жизнь я знал, что буду писать. Однако жизнь смогла научить меня, что писать нужно лишь то, что знаешь. А я ничего не знаю, кроме своей жизни. Поэтому, наверное, я всегда пытался сделать ее болезненно увлекательной.
Я уже много дней не запирался в ванной. Не раздевался и не задерживал дыхание, открыв глаза, под ледяной водой. Сейчас это звучит абсурдно, но тогда я решительно готовился к будущему. Я был уверен, что в один момент мне предстояло плыть далеко и долго, с одним лишь нагим телом. Ведь я хотел вернуться «к истокам».
Да, я больше не свожу к минимуму свою пищу, давно начал использовать вновь шампунь или ножницы для ногтей. Но, признаюсь, во мне все еще крепко сидит вера, что если упорно готовиться и не сомневаться, то в один день действительно можно обойтись без одежды, без сна, без воздуха.
То, о чем я вас сейчас расскажу, является правдой от начала и до конца. Все это произошло со мной много лет назад, когда я был еще ребенком. И лишь недавно все это закончилось. Я победил и написал эту книгу.
Чтобы смогли победить вы.
Иногда я представляю, что забыла все. Как будто у меня маленькая потеря памяти. Я просыпаюсь, смотрю вверх на освещённый солнцем потолок, и не знаю, ни какие у меня планы на этот день, ни что я должна была сделать. Я не помню, где я учусь и учусь ли вовсе, не могу вспомнить, есть ли у меня работа. Я не помню своих друзей и знакомых. Я смотрю в потолок и чувствую невероятную легкость и свободу в своей голове. Без всяких мыслей о прошлом и будущем, я почему-то отлично осознаю, кто я такая. И это прекрасный момент, который я хочу удержать как можно дольше.
Это чувствуется, как будто я знаю, что мне делать со своей жизнью, только не могу выразить это словами. Как будто оно было всегда со мной, и мне стоило лишь опустошить и обеззвучить голову.
Наш будильник звучит на полчаса раньше, чем нас должны разбудить наши наставники, постучав в не запирающуюся дверь и глухим, как будто из глубины, голосом сказав: «Подъем». Когда я открываю глаза, я вижу, что девочки уже проснулись. Они всегда как-то просыпались на секунды раньше, хотя ночью я засыпала мгновенно, а они еще долго болтали до неизвестного мне времени.
По утрам мы всегда встаем раньше, чтобы у нас было время собраться, не торопясь, и, возможно, даже заняться чем-нибудь своим. Первым делом мы надеваем купальники под одежду, чтобы не переодеваться на тренировку еще раз, потом каждый ищет шорты и футболку в шкафу. По утрам мы почти не разговариваем.
Я слышу, как в других комнатах зашевелились другие. Скоро придут наставники, и мы пойдем на тренировку. Мне не хочется никуда идти, как и всем вокруг. В такое раннее время воздух еще не успел прогреться, и на улице около 17 градусов, что прохладно по сравнению с дневной жарой, какая бывает по воскресеньям.
Мы сидим каждая на своей кровати и ждем. Каждый надеется, что эти минуты свободного времени продлятся как можно дольше, но наши мысли обрывает резкий и грубый стук. Пора идти.
Мы выходим в коридор, и я вижу, как из своих комнат выплывают потоки остальных. Интересно, что нас ждет на этой тренировке? Выйдя на улицу, нас подвое строят помощники. Утренняя, еще сонная толпа плохо поддается всему тому, что с ней пытаются сделать те неопытные юноши, и это приводит их в раздражение. Но рядом наставники, и они не могут потерять самообладание при них. Мы наконец выстраиваемся и двигаемся к стадиону.
От корпусов до стадиона 20 минут пешком. Ещё очень тихо, и мы молча идём в сторону моря. За километр слышен громкий шум воды, а наверху бешено кружатся в хаотичном полёте мелкие птицы, визжа пронзительно и южно. Иногда налетает свежий ветер с океана, и тогда верхушки вечнозеленых деревьев начинают шелестеть и гудеть, а мои ноги – дрожать ещё сильнее. Мы проходим соседние секторы, которые всегда выглядят лучше и чище нашего. Отовсюду веет сном еще не проснувшихся людей. Они встают на 2 часа позже, сразу к завтраку.
Мы идем долго по пустым дорожкам, и доходим до того громадного массива, где нас уже ждут.
Каждый день мы бежим все больше и больше. Когда-то все начиналось с 7 или 8 огромных для наших тонких ног кругов, сейчас мы должны преодолеть не меньше 12. Мы бежим без остановки, но не разгоняясь, ведь если ты выдохнешься или у тебя заколет в боку, остановка обернется тебе дополнительными часами непрерывного, но уже одинокого бега на закате. Рядом с тобой не будет друзей, кроме тех, кто, как и ты, не сумел заставить себя не сдаться. Останавливаться нельзя.
Солнце едва-едва начало показываться из-за высокого леса и внушительных строений, которыми мы окружены. Я видела, как шли те немногочисленные лучи света – минуя дорожку, нас и падая на верхние ряды трибун, в метре от наших голов. Мы проходим к мокрым от свежего утра скамейкам, чтобы снять наши толстовки и остаться в одних купальниках и шортах. Поначалу по моему телу проходит холодная дрожь, но я знаю, что как только начну бежать, воздух будет казаться приятным и мягким.
Команды начинать можно не ждать, ведь ее и не будет. Она не нужна. Мы прекрасно знаем, чего от нас хотят и что будет, если мы вдруг решим ослушаться наших наставников. Не синхронно и вперемешку мы начинаем наш бег. Наконец, из сонного и безфокусного состояния я начинаю вливаться в этот день.
Я всегда была в лидерах по скорости. Мои длинные ноги как будто были созданы для того, чтобы с легкостью отрываться от земли и взлетать. Сейчас со мной бегут Валире и Сал, они тоже достаточно сильные и всегда выигрывают турниры на воде. Но они не быстрее меня. Сейчас я легко могла бы вырваться вперед, но мне не хотелось бы бежать одной все 12 кругов. С ними мы можем болтать или обсудить кого-нибудь из других, они помогают мне отвлечься от той работы, которую делают мои мышцы.
Хотя мое тело брызжет силой и легкостью, на триатлонах я редко становлюсь первой, ведь я не умею контролировать свой слабый характер. Возможно, я просто не верю в то, что способна быть лучше всех, поэтому. еще не достигнув середины любой дистанции, мне приходится заставлять себя ускоряться и двигаться вперед. Когда я вижу, как меня обгоняют, будь это один человек, я не стану пытаться наверстать упущенное. Я сдамся, не перестану плыть или бежать, но приму то, что не стану первой. Или я позволю боли или болезненному холоду, которые я часто испытываю на турнирах, стать моим оправданием для себя, чтобы я не истратила на борьбу все свои силы.
