Пролог.
Ой, страшно! Непонятно.
Как будто бы стекло передо мной.
Туман в глазах. И шум в ушах.
И лес кругом, и тут болото.
И как идти то мне домой.
И тело не слушает меня. Во все.
Я всем кричу. Спасите!
Вы меня. И помогите!
Но только лишь глухое.
Ххххххххххх!
Слышат люди. От меня.
Алиса бродила по улицам в поисках помощи третий день. Глаза покрыты будто белой пеленой. Шум непонятный в ушах и чей то голос разговаривает с ней в её голове. О боже, кажется я сошла с ума! Что со мной Я не понимаю?
Ноги болят, но боли она не чувствовала. Она лишь хотела домой, спать. Но не могла себе помочь ничем. Разум её был в отключке. Она "лунтик" который шёл по дороге в поисках непонятно чего. Прохожие её сторонились, шарахались. А ей нужна была помощь. Она так в ней нуждалась. Ей нужно было вызвать врача или увезти в больницу. Прохожие думали, что она БОМЖ, которая перебрала с алкоголем.
Ну что же это
Как мне быть.
Кричу я. Помогите!
Но только лишь глухое.
Хххххххххх!
Все слышат. Кто в округе.
Глава 1.
Алексей Фомин высокого роста, худощавого телосложения. Младший лейтенант полиции. Он молодой следователь, получил первое дело. Когда распределяли дела после летучке, то Алексею вручили дело No121.
И при этом сказали: Это наркоманка или алкашка. Опроси медсестру и врача в больнице No2. Неизвестная мадама лежит там второй день. И мой тебе совет, как от криминального эксперта: " работай по старинке" и нелезь в дебри человеческого разума. Чужая душа потёмки. Внешне сложно понять, что там твориться у человека и каким образом отразились на нём те или иные действия третьего лица. Этот своеобразный ящик Пандоры в России стремятся не открывать. Ведь если углубиться в вопросы психиатрии, ряд уголовных дел вовсе должны пересмотреть. Спиши всё на наркоту, – говорил криминалист Афонин Алексею.
Фомин был очень рад делу и ему, конечно, как молодому сотруднику хотелось действовать. Он рос в простой семье, семье рабочих. Но он всегда хотел помогать людям и по этому пошёл в полицию служить. Он ехал на троллейбусе и думал о новом деле и о том, что сделает всё возможное от него и поможет этой неизвестной. Но он ещё не знал, что он полюбит потерпевшую.
Город Камыши небольшой по масштабам. ( размер 43, 8 кв. км. Приблизительно и населением не более 140 тыс. чел. ).Но этот милый город, где всё всем хватало. Это заводы, школы, сады, училища, ну и больницы. Всё было в городе: парки, церкви, стадионы.Больницу только начали приводить в порядок, делать ремонт. Причём одна половина была На ремонте, а вторая часть работала. Это не единственная больница в городе. Но следователю Алексею нужно было в это здание.
Старая железная дверь, ведущая в Приёмный покой, напоминала больше дверь в военный бункер. Войдя в здание, Фомин дёрнулся от громкого хлопка железной двери, которая с грохотом закрылась за ним. На улице стоял жаркий Август, а в больничном коридоре было очень прохладно.
– Фу х, хорошо! Вытирая пот со лба, сказал он. В больничном коридоре было пусто. Никого нет. Неожиданно из одного из кабинетов вышла медсестра.
С недовольным лицом медсестра спросила его: Зачем пожаловали, молодой человек?Фомин угрюмо показал удостоверение полиции, представился. И сразу начал расспрашивать об неизвестной мадам, которая поступила приблизительно два дня назад в больницу. Медсестра Ирина, так её звали Фомин прочел на бейджике. Открыла журнал, где они записывали поступающих больных и начала искать.
– А. Вот 02. 08. 2013 год. в 14часов неизвестная. В реанимации под наблюдением врача Ковалёва. У меня был выходной. Сейчас посмотрю, какие вещи были при ней. Она вышла в коридор и позвала из гардероба женщину.
– Валя ты работала 02. 08.?
– Да. Выпучив глаза, сказала гардеробщица. Баба Валя, полная женщина в возрасте с ярко рыжими волосами. Очень приметная женщина, да и очень сообразительная.
Увидев полицию, она сказала: А ты про эту наркоманку? У неё ничего не было, и одета она была в мужское трико и мужскую футболку. Мы её переодели в больничную сорочку. А это бомжатское бельё выкинули.
– Всё ясно! Сказал Алексей. А как мне найти доктора Ковалёва? Который лечит неизвестную?Он, наверное, у себя в ординаторской на втором этаже.
– Сейчас я ему позвоню, – сказала медсестра Ирина. И приступила крутить диск старого больничного телефона.
Техника на грани фантастики, – улыбнулся Фомин.
– Ало, это приёмка к Вам из полиции следователь. Хорошо. Сказала Ирина. И, положив трубку, показала Алексею на холодный коридор. Вам прямо по коридору и налево наверх, на второй этаж. А там 21 кабинет. Увидите. Объяснила медсестра следователю.
Фомин, наслаждаясь холодком, молча побрёл по больничному коридору. Он не торопясь шёл по лестничному пролёту, просто наслаждаясь прохладой. Ему было очень балдёжно от прохлады, несмотря на ужасающий вид лестничной площадки, который давно требовал ремонта. Алексей даже не заметил, как дошёл до 21 кабинета. Разрешите?, – постучав, открыл дверь Алексей. Дверь была старой, деревянной, со стеклом посередине. И стекло загорожено занавесочкой. Кабинет был заставлен шкафами с документами, тетрадками, папками. В левом углу висела на стене старая раковина, а рядом стоял белый железный шкаф, закрытый на ключ, а ключ висел в замочном отверстии. Посередине в кабинете стоял стол, за которым сидел седой доктор в очках и что-то писал.
– Да, да, войдите., – сказал доктор, смотря на следователя из-под очков.
– Здравствуйте., – представился Фомин, показав удостоверение. Я по поводу поступившей девушки 02. 08. в 14часов. Как она? Как её состояние? И кто её доставил в больницу? Спросил всё на одном дыхании Алексей.
– Да, я понял, – сказал Ковалёв. Её привез в приемное отделение водитель фуры, посадил её на трассе. Его зовут Вячеслав. Он оставил свои контакты. Сейчас. Только куда я его дел. А вот он, – засунув правую руку в правый карман своего белого халата. Доктор достал бумажку, на котором был написан номер мобильника.Да, девушка, – продолжил доктор, – очень в плохом состоянии. И ещё она была под наркотическим воздействием, что показал её анализ мочи и крови. Девушка сильно истощенна, у неё истерты ступни ног до крови. И она всё время говорила Хххххх! Но когда медсестра дала ей попить и перекусить. Дама очень жадно съела и выпила воды. Еле-еле слышно сказала: Помогите мне! Затем я ввёл ей успокоительное и снотворное. Она спит уже вторые сутки. Больше ни чего она нам не сказала. Я её особо не тревожил.
