Если вы спросите космических путешественников, что им сниться в кошмарах, все хором ответят: “Пробуждение от стазиса”. Будильник разразился продолжительным инфернальным хохотом, терпеливо и бессердечно вытаскивая Юру из нежных объятий сна прямо в шипастую хватку концентрированных страданий. Голова тут же вспыхнула жуткой болью, словно последний месяц он не спал, а беспробудно пьянствовал с регулярными перерывами на тренировки по боксу. В роли груши. Почти каждую мышцу свело жуткой судорогой. Если бы не крепкая хватка фиксаторов Юру бы скрутило так, что несколько костей точно треснуло. Из глаз хлынули слезы, а изо рта вырвался крик боли, вслед за котором организм чуть не покинула половина органов.
Тем временем капсула с агонизирующим пассажиром переместилась к отсеку реабилитации. Полный равнодушия к Юриным страданиям механизм открыл капсулу, зацепил фиксаторы, вытащил космонавта наружу, в душевую. С тихим гудением включилась гравитация и Юра повис, как костюм на вешалке. Со всех сторон мощнейшим напором хлынула вода, явно с целью прекратить страдания жертвы любой ценой. Через полминуты судороги начали отступать, и в Юриной голове поселилась надежда, что карающий душ инквизиции все-таки желает ему блага. Еще пару минут он, стиснув зубы, терпел, как поток разминает свихнувшиеся мышцы и смывает облезшую кожу. Вода выключилась, теплый воздух моментально высушил Юру, даже чуть больше, чем требовалось, и фиксаторы отпустили своего пленника. Над дверью загорелась надпись: “Оденьтесь и покиньте душевую”. Как нынче тонка грань между душевой и пыточной.
Боль никуда не делась, но хотя бы тело слушалось. Душевая как по размерам, так и по интерьеру напоминала коробку от крупного холодильника, так что найти пакет с одеждой оказалось нетрудно. Впрочем, того же нельзя было сказать про процессы распаковки и одевания. Мучительность происходящего заставила Юру сомневаться в необходимости соблюдения правил приличия. Ну, увидит напарник его голым, чего такого? Но инженеры народ упертый и очень стеснительный. Когда битва с полиэтиленом и хлопком завершилась, Юра ощутил себя кроманьонцем, завалившим саблезубого тигра голыми руками и натянувшим на себя его шкуру. По крайней мере, тело точно болело, как после схватки с чем-то когтистыми и трехсот килограммовым.
Комната реабилитации оказалась такой же минималистичной, размером с небольшую кухню. Слева прислоненный к стене стол и два сиденья, почти как в боковушках древних плацкартов, справа миниатюрная тренажерка с двумя универсальными кардиомодулями и набором свободных весов, в дальнем конце – если можно так назвать место пяти шагах от тебя – компактная столовая. От одной мысли о еде Юру тут же замутило. От греха подальше он уселся за стол и, обхватив голову руками, уткнулся лбом в прохладную столешницу.
Кровь пульсировала в висках, потихоньку прогоняя боль. Сзади раздался звук открывающейся душевой, очевидно, прибыл напарник по реабилитации. Юра, повинуясь рефлексу вежливости, повернул голову, но сделал это слишком резко. В затылке словно лопнул пакетик с кислотой.
– Твою мать. – только и смог прошептать он себе под нос, тут же вернувшись в исходное положение.
Напарник не отреагировал, просто прошел мимо к дальней стене комнаты, что-то достал из холодильника и уселся напротив.
– Пей. – произнес мягкий женский голос, и стук поставленного на стол стакана запрыгал металлическим шариком в чугунной голове.
Юра медленно поднял взгляд, в глазах плыло так сильно, что вместо девушки перед ним сидел размытый бумажный человечек, небрежно вырезанный из ватмана школьником. Стандартная реабилитационная одежда была ей велика, в эконом классе это привычное явление.
– Пей давай, – настояла девушка, – раз уж сам налить не смог.
Юра сделал недоверчивый глоток. По консистенции напоминало жидкую манную кашу с комками, а по вкусу смесь кислого яблока и зеленого крыжовника. Освежающе.
– Это что? – спросил Юра.
– Реабилитационная смесь, чтобы облегчить побочки комы. – холодеющим тоном ответила собеседница.
– А чего сама не пьешь?
– Мне и так нормально.
– Ты бессмертная, что ли? Как можно терпеть такую боль?
– Я девушка, если ты не заметил. И, если к тебе вернутся манеры, меня зовут Луиза. Не стоит благодарности.
– Спасибо… Я Юра. Но всё таки. Почему у меня сейчас голова взорвется, а тебе хоть бы хны?
Она взглядом измерила собеседника, размышляя, имеет ли вообще смысл дальше сотрясать воздух, но решила рискнуть:
– То что маркетологи называют модным словом “стазис”, по сути, просто высокотехнологичная искусственная кома. Обычная кома, длительностью более месяца, опасна для организма и требует долгой реабилитации, а то и серьезного лечения…
– Слушай, Лу, давай без этого. – перебил Юра, – У меня жутко гудит голова и я не настроен на образовательную лекцию.
Девушка нарочито громко вздохнула, чтобы четко донести всё своё разочарование и резюмировала:
– Мальчикам после полетной комы сильно бобо, а девочкам совсем чуть-чуть.
– Очень смешно. – начал повышать голос Юра, но острая вспышка в затылке вернул его к смиренному бубнению, – Я, вообще-то, инженер, у меня кандидатская по расширениям возможностей ячеек Ямамото. Просто мне очень больно.
– Ячеек Ямамото?
– Батареи на основе антиматерии, забей. Это такой теоретический механизм, придуманный в эпоху прорыва, но так и не сконструированный.
Луиза, очень хотела составить окончательное негативное мнение о своем вынужденном напарнике, но пока не могла определиться между тупым идиотом и самодовольным ничтожеством, склоняясь ко второму.
– Как можно отправиться в космос, на три месяца и даже не поинтересоваться, какими препаратами тебя напичкают?
– Да ладно тебе. Десятки тысяч людей ежегодно летают, и никто не интересуется.
Лу попыталась прикинуть, сколько баллов он отыграл этим оправданием. Решила, что не слишком много. Она облокотилась на спинку кресла и ответила, словно читая параграф учебника:
– Для борьбы с негативными эффектами комы нам вводят набор специальных препаратов. В числе их побочек, специфическое взаимодействие с тестостероном, что, при длительном воздействии, приводит к серьезным спазмам. В том числе шейного отдела. Отсюда и головная боль.
– Что за гендерная несправедливость?
– Смени пол и летай с комфортом.
– Обойдусь.
– Тогда не ной.
Вот и поговорили. К счастью, полемику прервал сигнал к началу обязательной тренировки. Табло потребовало надеть агменты (Общее название всех приборов дополненной реальности начиная с очков, заканчивая голограммами) и следовать инструкциям. Юра послушно нацепил на голову устройство, напоминавшее скорей плавательную маску с проводами и лампочками. Сколько лет этой пластмаске? Сто? Но деваться было некуда.
