Фрида Нильсон - Пираты Ледового моря

Издано с разрешения Frida Nilsson and Natur & Kultur

Перевод со шведского языка Ольги Мяэотс

Возрастная маркировка в соответствии с Федеральным законом от 29 декабря 2010 г. № 436-ФЗ: 12+

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельца авторских прав.

Original title: Ishavspirater

Copyright © Frida Nilsson and Natur & Kultur, 2015 Published in agreement with Koja Agency

© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2018

Эта история о моем плавании по Ледовому морю. Случилась она, когда мне только-только исполнилось десять. В середине ноября в наш залив приплыли на отдых киты. Над их блестящими спинами висели облака водяного пара, а горизонт на несколько дней затянуло красивым белым густым туманом.

В Синей бухте, где я жила, зимы выдавались такие холодные, что паруса кораблей заледеневали от мороза. Однажды я нашла на берегу баклана. Он не мог летать, потому что крылья окоченели. Я отнесла его домой. Папа умеет ухаживать за всяким зверьем. Через несколько дней мы выпустили птицу на волю.

Папа вообще прекрасно ладит со всем живым в природе. А знаете, что висит у нас на стене в кухне? Такое не в каждом доме найдешь – кусочек хвостового плавника русалки! Он совсем небольшой – размером с уголок носового платка, розоватый и покрыт мехом. Русалка угодила к папе в сеть, когда он ловил треску. Она кричала от страха и била хвостом. Наверное, испугалась, что ее не отпустят. Но папа, конечно, ее выпустил.

– Одно дело треску ловить, и совсем другое – выловить русалку, – сказал он. – Это никуда не годится.

Так что, когда русалка немного успокоилась, папа осторожно выпутал ее из сети и отпустил на волю. Но кусочек плавника отломился и остался лежать на палубе. Он-то теперь и висит прибитый к доске у нас в кухне. Мы с Мики обклеили доску галькой, чтобы получилась рамка.

Мики – моя сестра. Это ради нее я отправилась в плавание по Ледовому морю. Потому что есть люди, которым что треску поймать, что русалку – все одно, они еще не на такое способны! В наших краях в былые времена пираты так и рыскали по морю – страшные и злющие, от таких добра не жди.

– Расскажи про Белоголового, – просила меня Мики по вечерам, когда мы укладывались спать на раздвижную кровать. Папа лежал в горнице и храпел так, что дом ходил ходуном.

– Ты же потом не уснешь, – отнекивалась я. – Будешь полночи реветь и мне спать не дашь. А утром будем обе носами клевать.

– Ну пожалуйста! – шептала она в самое мое ухо. – Обещаю, что усну. Расскажи, добрая-предобрая Сири!

И я в конце концов уступала. Всякий раз я начинала рассказ про Белоголового так:

– Есть один человек, который использует детей как скот. В том месте, где у других людей душа, – у него дыра, холодная, как ледяная пещера.

– Он самый холодный человек на свете, – подхватывала Мики. Она просто не могла удержаться, чтобы не вставить хоть словечко – ведь она знала эту историю не хуже меня.

– Да, самый холодный, холоднее не бывает, – кивала я. – Он же капитан пиратов. Волосы у него белые как снег, и длинные – почти до пояса, но он их завязывает узлом, словно благородная дама какая.

– Почему?

– Боится, что волосы замерзнут и отвалятся. Те, кто поступает на службу к Белоголовому, становятся пиратами и делаются сказочно богатыми. Знаешь почему?

– Белоголовый отдает им все награбленное добро.

– Верно. Все золото-серебро, а еще – железо, меха, сундуки с деньгами и драгоценностями. Пираты делят добычу между собой. Белоголовый себе ничего не берет. Ему нужны только…

Тут у меня начинает сосать под ложечкой – всякий раз, как я подхожу к этому месту.

– Ему нужны только дети. Маленькие и худенькие – чем меньше, тем лучше. Как только пираты сцапают такого малыша, сразу тащат на корабль.

– А какой у них корабль?

– Белый, с тремя мачтами. А на носу вырезанная из дерева голова ворона с раскрытым клювом. Поэтому корабль называется «Снежный ворон».

– Но все говорят просто «Ворон».

– Да, почти все так говорят. И на этом «Вороне» пираты плавают на остров Белоголового.

– А где он находится?

– Где-то далеко, на западе. На самом краю света. Если пойдешь дальше – свалишься за горизонт. Ты ведь слышала такое название – Портбург?

– Да, – шептала Мики.

– Известно тебе, что это за местечко?

– Это поселок. Большой, с мощеными улицами. Туда приплывают пираты, чтобы пьянствовать, драться и…

– Ну да. Не уверена, приплывают ли они туда, чтобы драться. Но точно знаю: этот Портбург – малоприятное место, где собирается всякий сброд. Морские разбойники всех мастей и всякое жулье – те, кто всегда рад отнять денежки у других. Но хуже всех – те, кто прибывает туда, чтобы устроиться на корабль Белоголового. Видимо, остров Белоголового где-то неподалеку от Портбурга.

– А что случается с детьми, которые попадают на его остров? Что их заставляют делать?

– У Белоголового есть рудник, – объясняла я. – Большая, страшно глубокая шахта.

– Что это за рудник? – спрашивала Мики.

– Никто не знает. Но говорят…

– Говорят, это алмазная шахта!

– Верно.

– И что там в земле алмазов видимо-невидимо, некоторые – величиной с яблоко, – продолжала Мики.

– Да, по крайней мере, так говорят. А еще – что там есть надсмотрщица, женщина, она следит за всеми детьми. Но на самом деле она…

– …дочь Белоголового. У нее все зубы алмазные – полный рот!

– Да. А сам Белоголовый пьет вино из кубка, вырезанного из огромного алмаза. Ты ведь знаешь, Мики, какие они дорогущие?

– Угу.

– За бриллиант размером с горошину можно весь наш остров купить.

– Но почему ему для работы в шахте нужны дети? Разве нельзя нанять взрослых?

– Причины точно никто не знает, – отвечала я. – Только представь себе, Мики: им приходится ползать там в темноте с утра до ночи! Колени в кровь стираешь, и ладони все в царапинах. Ни один ребенок долго так не протянет: либо спину надорвет, перетаскивая тяжести, либо чахотку заработает от сырости. А еще можно сойти с ума от вечной тьмы, тогда тоже конец.

Мики ежилась.

– Это хуже всего… – шептала она.

– Да, – соглашалась я. – Если пираты украдут ребенка и утащат в эту шахту – хуже ничего представить нельзя.

Так я обычно заканчивала свой рассказ о Белоголовом.

Но когда мы лежали вместе на кровати, все это представлялось почти сказкой. Нам казалось, что такое может случиться только с другими – с какими-нибудь несчастными сиротками. Конечно, мы до смерти боялись пиратов, но не верили, что самим придется с ними повстречаться. Разве могла я представить, что Белоголовый вцепится своими когтями в мою сестренку?

А теперь я расскажу про один день на острове Железное Яблоко. Мне его никогда не забыть – присосался к памяти, словно пиявка, не избавиться теперь во веки вечные.