Древнегреческая колония Неаполис, Новый город, был основан, само собой, древними греками в древние времена, в восьмом веке до нашей эры. Новый он, потому что был еще и старый – Партенопа, но его разрушили италийцы. Произошло это более двух тысяч лет назад. А не так давно его нашли. На дне моря был обнаружен тот самый порт Партенопы, с которого все и началось. Сегодня Неаполь – самый крупный город на юге Италии, миллионник, а если с пригородами, то и трехмиллионник.
Если говорить об истории, то Неаполь оставаясь на одном месте, постоянно перекочевывал из одного государства в другое. Был частью Римской республики, а затем Римской же империи, принадлежал византийцам, норманам, испанцам, австрийцам. Лет четыреста был сам себе герцогством. А в тринадцатом веке стал столицей Сицилианского королевства. И когда это королевство развалилось на две части, претендовал на звание более настоящей Сицилии, нежели сам остров. Кстати, именно тогда он был одним из крупнейших европейских городов, вторым после Парижа. В 1860-ом году в Неаполь, столицу Королевства Обеих Сицилий, вошла революционная армия Гарибальди. Эпоха старых королевств закончилась. На карте появилось новое государство – Италия.
Неаполь похож на сумасшедшую старуху-нищенку, эдакую престарелую Эсмеральду. Когда-то давным-давно, никто уже и не упомнит, когда, была она молода и красива, в пестрых шелках плясала на солнечных площадях. А нынче сгорбленная, неопрятная, в потерявших всякий цвет лохмотьях, щеря беззубый рот, все так же кружится в безумном танце, звеня треснувшим бубном.
Облупленные стены домов, заброшки с заколоченными окнами, кучи мусора, мгновенно вырастающие у любого забора, улочки, устланные перепрелыми обертками, пакетами и вовсе неопределимыми остатками человечьего быта. Да, этого хватает. Шаг влево, шаг вправо с улиц, идущих вдоль моря, или от площади Плебисцита, туда, где веками живут сами неаполитанцы, и город теряет краски, выворачивается драной изнанкой заношенного пиджака, выставляет напоказ прорехи и заплаты.
Но что-то носится в воздухе. Что-то невидимое, но вполне уловимое. Может быть, дух свободы?
А как они ездят?! Какие правила? О чем вы? Мотороллеры и мотоциклы катят по полосе общественного транспорта, даже не притормаживая на красный свет. Однажды мне удалось выхватить прямо из воздуха сына, прыгнувшего через лужу на переходе. Он-то прыгнул на свой зеленый свет, а мотоциклист ехал на свой красный. И если б я не поймала мальчишку за куртку и не дернула обратно, призлился бы он прямо под колесо. Не останавливаясь, парень на байке помахал нам рукой: хорошая, мол у тебя реакция, мамаша. Широкий проспект наискосок пересекает старик-прохожий, тянущий за собой колесный чемодан. Он не смотрит по сторонам: едет кто или нет. Они же не будут его давить. Ему надо идти, вот он и идет – пропустят. А светофоры? Что светофоры? Разве это не для машин?
Мне очень нравится Неаполь. Хотя, может показаться, что из сказанного ранее это никак не вытекает. Но, правда, нравится. Это мой любимый город в Италии. Мы уже бывали здесь. Уже бродили по Виа Спакканаполи, пересекающей весь центр города, по Виа Дуомо с кафедральным собором, жили на пешеходной Виа Кьяйя возле площади Плебесцита. И даже пассажирским катамараном добирались до острова Капри. Престарелый кассир в будке никак не мог понять, что мы от него хотим, каких билетов и куда, и подростки-попрошайки, местные школьники, лихо перетолмачивали ему с нашего английского на родной итальянский.
А если уж говорить о пицце, то пицца неаполитана даст сто, да, пожалуй, тысячу очков вперед пицце романа. Давным-давно, когда о Тихоне еще никто и не задумывался, а Матвею было полгода, приезжали мы в Рим. И там в Трастевере, столичном районе, знавшем и взлет, и упадок Средневековья, пробовали эту самую пиццу романа. Плакат над переполненным туристами кабачком обещал, что, мы познаем вкус традиционной, приготовленой в дровяной печи пиццы и приобщимся к великой истории Италии. Сказано абсолютно верно, без обмана: пара полученных жестких, пропахших дымом кусков по виду, да и по вкусу больше всего напоминала сандалии бывалого римского легионера. Жевать, а уж тем более глотать сухие, покрытые черными пятнами ожогов подошвы было категорически невозможно. Но пицца неаполитана совсем иная. Она изнеженной красоткой разлеглась на подогретом блюде. Она умащена оливковым маслом. Она слегка прикрыта алым шелком спелых томатов. Но именно слегка, позволяя разглядеть укрытую под ними пикантную суть. Она зазывна и многообещающа. Легкий аромат специй витает над ее ложем. Боже, как она хороша в тот последний момент, когда ты заносишь над ее телом нож. И твой подельник – бокал лакрима кристи – стоит у нее за спиной.