Солнце катилось к горизонту, окрашивая лица сидящих на каменистой площадке людей в багровые тона. Каждый из них занимался своим делом, не подозревая, что вместе с солнечным теплом навсегда уйдет их привычная жизнь. Сейчас массивные носы втягивали запах жарящегося мяса, вытянутые вперед широкоскулые лица поворачивались к вождю в ожидании знака к пиршеству. Наконец тот, бросив взгляд на светило из-под нависших мохнатых бровей, медленно встал и начал ритмично ударять древком копья о землю. Следом поднялся второй охотник племени, затем третий, пока все шестеро взрослых мужчин не встали полукругом.
Женщины откатили от костра тлеющие бревна, заостренными камнями и палками сняли верхний слой земли. Общими силами достали из ямы две ноги лошади, завернутые в широкие листья, и одна из них разделила мясо между мужчинами на неравные части. К каждому из шести глав семьи подошли женщины и дети. Мужчины, оставив для себя мяса, оставшуюся часть разделяли между своими женщинами, те повторили то же самое с детьми. Племя принялось за еду.
На краю площадки рос невысокий кустарник. Хотя листья только начали появляться на хрупких веточках, прошлогодняя лоза дикого винограда надежно скрывала четырех незваных гостей – похожих на мужчин на поляне, как родные братья. Они делали все, чтобы быть незаметными до поры до времени – лежали на животе, не шевелясь, вот уже несколько часов. Два молодых изредка немного поднимали глаза и разглядывали девушек.
Племя заканчивало ужин, когда солнце наполовину провалилось за край земли. Обглоданные кости свалили в костер – они были прекрасным топливом, особенно в той местности, где дерево встречалось нечасто. Вместо ароматного дыма по поляне поплыл смрадный запах горелой кости, но языки огня заплясали веселее и костер охотнее делился своим жаром с людьми. Мужчины, уставшие от дневной охоты, разморенные сытным ужином, присматривали себе место для сна поудобнее. Женщины кормили детей, собирали разбросанные вещи и раскатывали спальные шкуры.
Когда сумерки окончательно накрыли поляну, и на ней перестали слышаться шорохи, старший мужчина в кустах знаками указал каждому из своих сопровождающих на его противника. При этом себе самому и второму взрослому охотнику он выбрал сразу по две цели – охотников постарше, оставив ребятам по одному их ровеснику. Силы были неравны, поэтому главными помощниками ночных нападающих были темнота, внезапность и опыт. По знаку все очень медленно и абсолютно бесшумно поползли вперед.
Первым дозорным, как и всегда, остался самый молодой охотник племени. Это была наиболее легкая часть дежурства – еще не все окончательно заснули, огонь горит ярко, ночные хищники пока не вышли на охоту. Более опытный охотник непременно почувствовал бы присутствие злоумышленников – эти люди обладали прекрасным слухом и отлично запоминали характерные для местности звуки. Хруста небольшой сухой веточки хватило бы старшему соплеменнику, чтобы обойти вокруг поляны с проверкой и уловить чужой запах. Но долгий переход, утомительная охота на быстроногих лошадей, доставка мяса на стоянку – все это лишило юного дозорного сил и внимательности. Он смотрел слипающимися глазами в рыжие хвосты костра, когда услышал дикий женский крик.
Мальчишка не успел узнать, в чем дело. Вскочив на ноги, он ощутил жуткий треск в голове, и блики огня навсегда погасли в глазах, залитых кровью из проломленного черепа. Одновременно с ним погибли или были смертельно ранены еще трое мужчин его племени. Оставшиеся двое – вождь и один из молодых – успели схватить оружие, как и несколько женщин. Но чужаки, не обращая ни на кого внимания, набросились все вместе на вождя. К тому моменту, когда последний охотник племени понял, что происходит, вождю уже мало чем можно было помочь. Нападавшие скомандовали всем отбросить оружие и сесть на землю. Оставшегося охотника сразу добили копьем. Старший, прихрамывая, вытащил из костра ярко горящую ветку и протянул ее своему взрослому соплеменнику со словами:
– Дрэк, брат мой, отбери женщин, – речь его звучала грубо, гласные он произносил гортанно, как бы с трудом.
Дрэк обошел женщин, хватая их за спутанные волосы и заглядывая в лица. Самых молодых он бросал в ноги вождю, остальных отшвыривал в сторону. Внезапно он обратился к вождю:
– Брэд, подойди, – и указал брату на лежащего на земле, связанного по рукам и ногам, молодого парня странного вида. Он был не старше молодых соплеменников Дрэка и Брэда, однако сильно уступал им в количестве мышечной массы. Плечи и бедра его были уже, кожа темная, волосы черные, а лицо – каким-то плоским. Ниже четко очерченных пухлых губ на челюсти был выступ, а на коже в этом месте располагалась ямочка. Черные глаза со страхом смотрели на братьев и в них метались отражения языков пламени от костра.
– Они приходят с юга, – пояснил Дрэку брат, – редко. Но много. Я видел таких, когда был мал. И еще раз – когда был юн. Помнишь мою первую женщину, Кэтри? Я похитил ее у них. У нее потом родились сын Гром и дочь Сола. Где вы его взяли? – спросил он у одной из женщин.
Женщина испуганно посмотрела на возвышающегося над нею рыжеватого мужчину с льдисто-голубыми глазами, пытаясь понять, что от нее требуется. Тот ткнул пальцем в мальчишку на земле, обвел рукой вокруг и сделал головой вопросительный жест. Она, видимо, поняла: ткнула в связанного одним пальцем, затем вытянула еще один и ткнула рядом с пленником в землю, затем в костер, а третьим пальцем еще чуть дальше от связанного, и снова в костер.
– Их было трое, – перевел Брэд, – двух они сожрали. Этого оставили на случай неудачной охоты.
– Прибить его? – спросил равнодушно Дрэк, покусывая прядь своих пыльных русых усов.
В памяти Брэда вдруг всплыло, как поразила его детское воображение многочисленная толпа темнокожих людей. Почему-то вспомнились огромные печальные глаза его умершей жены, которую он, увидев однажды на берегу реки, уже не смог никогда забыть. Ее тонкая фигурка, прямые стройные ноги, непохожие на кривые короткие ноги женщин племени, светящаяся плотная гладкая кожа… Он несколько дней не мог выкинуть ее образ из головы, а затем вернулся к стоянке этих людей, подкараулил возле реки, куда она ходила за водой, и украл вопреки запрету тогдашнего вождя. Всему племени пришлось спешно покинуть привычные места кочевки, опасаясь мести гораздо более многочисленного племени чужих, и удалиться в сухие пустынные приозерные степи. Это происшествие серьезно поколебало его авторитет как наследника вождя. Он не жалел об этом – мог бы даже совсем отказаться от места впереди всех охотников. Но глава племени, в конце концов, поддался на уговоры своей женщины – матери Брэда – и оставил все как есть. Именно Кэтри сделала ему это роскошное ожерелье из трех рядов когтей беркута, которое он считал теперь знаком своего положения и собирался впоследствии передать его своему наследнику. Но недолго прожил он с любимой женщиной. Она умерла при вторых родах, производя на свет Солу. Слишком изящная фигура была у нее для рождения большеголовых детишек племени. В этом году Сола станет взрослой, у самого Брэда давно уже есть новая женщина и пора бы взять еще одну – но он так и не забыл свою первую любовь, и у него так и не прошел интерес к этому странному южному народу.
