Взял и влюбился! Что за чушь-
Влюбиться в тридцать семь!
Седеющий почтенный муж.
Поди, сдурел совсем!
А он в душе зелёно-юн,
И в венах – не тосол.
Он чтил тибетское Яб-Юм.
И знал, что жизнь есть боль.
А боль бывает и сладка.
Он принял эту боль.
И унесла его река
По имени Любовь…
Она… Да как Её зовут?
Он даже и не знал.
Он просто шёл – Великий Путь
Любви его призвал…
Тонкая, жаркая, страстная.
Креолка. Фламенко. Испания.
В общем, девчонка классная,
Предел мечтаний…
Только, как два океана
Соседствуют, не смешиваясь,-
Сама по себе, окаянная.
Да ну тебя к лешему!
Думаешь, буду стучаться
В двери запертые,
Или выпрашивать счастье,
Как нищий на паперти?
Там, в трансцендентных чертогах
Духовной Вселенной
На письменном столике Бога
Наше стихотворение.
Хореем оно, или ямбом?
А может, верлибром?
И невдомёк. Каррамба!
Не сокол я, а колибри!
А рёбра трещат,
Как вспомню
Глаза твои жгучие.
Помоев ушат.
Было…Хватит, научен.
Звонить буду из автомата –
Определитель.
Буду ругаться матом.
Определяйте!
А больно, всё-таки больно!
Сердце морзянкой строчит,
Любовью неразделённой
Так поделиться хочет…
А ну его, сердце, в баню!-
Тот ещё шизофреник.
Я – о Кавказской Албании,
А оно норовит – по фене.
Вот обожрусь ментола.-
Заледенеет!
Тринитротолуола…
– Нет! Нет! Не-ет!..
Тонкая.
Жаркая.
Страстная.
Испания.
Мечтания…
Хватит!!!
Гипотенуза и катет…
Катятся…
Катятся…
Катятся…
Свататься?!
Мне не стреножить эту кобылицу!
Я рядом с ней по рейтингу- лошак:
Не отведу в кафушку шамать пиццу,
И езжу не на «вольвах» и «поршах».
Я млею, глядя на девчонку эту,
В глазах которой сонмы чертенят
Галактики, квазары и кометы
Меня в свои пространствища манят.
Я прихожу, как будто бы по делу,
Бумаги извлекаю делово:
Мол, мне отксерить, – а мороз по телу,
Мол, надо срочно «шлёпнуть» кой-чего…
Какое там! В «шлепках» ли, право, дело?
И мало ль ксероксов гудит вокруг?
Жаль, не могу, как Николай Гастелло
Тараном завоёвывать подруг.
Вот и хожу, как участковый, с папкой.
В стакане бурю – ворохом бумаг.
И не прийти не в силах…Но, как сладко
Скрывать, что от неё я без ума!
А сердце плакало: – Мадии-и-на!
И сон не шёл.
Переселиться бы в Медину!
Но поезд тот ушёл.
А шёлк волос иссиня – чёрных!
Глаза – фонтаны тёмных брызг!
Эх, чёрт меня когда-то дёрнул
Влюбиться вдрызг!
И вот – похмелье. Как ужасно!-
Ты не одна.
А я считал: давно всё ясно –
Моя. Жена.
Испепелённый зряшным чувством
Прощаюсь с той,
Кого отмеченные грустью
Зовут Мечтой…
(А.Блоку)
Поэты хуже своих стихов.
Об этой истине не забывайте.
Побольше вашего у нас грехов,
Но грязью нас не поливайте!
Мы разберёмся с собою сами,
Самоконтроль – у нас в цене.
Как говорят, и «мы с усами»,
Обильно увлажнёнными в вине.
Да и в любви поэты «доки»,
И ненасытны, – прямо страх!
Как бронтозавры и диплодоки
В доисторических лесах.
Но, только, есть одно большое «но»,
Что перевесит аргументов тыщи:
Мы пьём благословенное вино
Лишь потому, что Истину в нём ищем!
И о любви скажу особо:
Не привлекает нас разврат,
А просто-напросто поэт способен
Любовью жить, творить и умирать.
Нас жизнь пьянит похлеще пьянки,
А женщины в нас будят лишь мечту,
И всё равно, – испанки, лесбиянки,-
Нам никогда не встретить Ту.
И весь свой век, до финишной черты,
Мы ищем Истину по тысячам стаканов,
Мы всюду ищем Даму из мечты,
Воюем против мельниц-великанов.
Но вы не смейтесь! Может, и наивны,
Никчёмны в денежных делах поэты.
Но мы растём душою непрерывно,
И остаёмся, по Христу, «как дети»…
Соринки ищешь ты в чужом глазу,
В своём бревна не замечая.
Кто ты такой: Расул, или Фазу?
Или гигант с верховий Улучая?
Издал ты книжицу, как помнится, одну.
Похвальная, признаться, плодовитость.
Читающий склоняется ко сну,-
Теперь ты – в медицине знаменитость.
Теперь ты вправе поучать других,
Трибуны дробью виршей потрясая.
Поэзия твоя – от сих до сих,
Хотя и мнишь себя посланцем Рая…
Опомнись. Остуди свой пыл:
Таких, как ты, под небом легионы.
Ты чашу сомы с нёба не испил,
Не ведаешь о тайне Ориона.
Скромнее будь и, зная свой шесток,
Не лезь судить, и не судимым будешь:
Приносит Свет всем страждущим Восток,
И в Дхьяне зреет провозвестье чуда…
Состоялся Поэт…
В сотню лет
Происходит такое раз.
Изливается горний Свет
Чрез Поэтов на тёмных нас.
Состоялся Поэт.
Но нет,
Нелегка для Поэта дорога,
Ведь у Бога пророков много,
А поэты – «соперники» Бога,
Со-творящие пламенный Логос.
A propos… Пропасть
Не так широка между ими и Им:
Элоим
В каждом сердце
Воплощён
В презренную плоть…
Состоялся Поэт,
И Творец
Сам Себя в его теле распял.
Склоним головы: скоро Смерть
Вознесёт его на пьедестал…
Собратьям по цеху от Игоря Северянина
Поэзопроза,
Прозопоэзия –
Пыланье розы
И взрыв гортензии.
Вы не в претензии.
Что я талантлив?
А что ж тогда
Всё время «анти»?
Да, я Поэт.
Поэт от Бога.
Прошу вас только –
Не судите строго.
Ведь мир широк,
Тропинок много,-
Найдётся каждому из вас
Дорога.
Мне дорога
Простая дружба,
И почитанья вашего
Не нужно.
Стихи пишите.
Пишите классно.
Но не взыщите,
Что стал я асом.
Царю – царёво,
Ослам – ослиное.
Пишу я клёво.
А ваши мины
Оставьте зеркалу,-
Оно всё выдержит.
По вашим меркам
Вы, ведь, и пишите.
Не надо пыжиться,-
Не дай, Бог, лопнете,
Али загрыжитесь,
Стремясь стать модными.
Засим прощаюсь.
С большим приветом
Юнцам прыщавым
От Сверхпоэта!
(Сергею Есенину)
А потом, невыспавшийся, бледный,
Он глядел в неведомую синь.
А его оплакивала Бездна
Капельками утренней росы…
И трава, печально колыхаясь,
Шелестела: – Вот и ты уйдёшь…
Мир молчал, размеренно вращаясь,
Вены вскрыл холодный финский нож.
И, упав на дрогнувшую землю,
Он шепнул: – Была когда-то жизнь…
Жизнь текла, окрасив алым стебли,
Никому не надобная жизнь…
Причина творчества –
Избыток семени.
Избыток семени –
У С.Есенина,
Разгул отцовского –
У Маяковского,
И очень много
У А.С. Блока.
Когда-то, может быть, и я
Смогу познать все тайны Бытия.
И Тьмы всевластье ослабеет вдруг.
И жизнь наполнится Добром и Светом.
И я смогу сказать любому: – «Друг!»,
Не покривив душой при этом.
И, сидя у туристского костра,
В кругу людей полузнакомых,
Я улыбнусь сопутнице: – «Сестра!»,
Презрев «субординации» законы.
И звонко рассмеюсь, увидев брови,
Ползущие недоумённо вверх,
Когда спрошу сердечно – «Как здоровье,
Как жизнь, о незнакомый человек?»
А жизнь – сверкая, как брильянт огранкой,
Наполняясь дружелюбия теплом,
Вдруг станет и насыщенной и яркой,
Как радугой залитый небосклон.
И станет ясным
Предназначенье бытия:
Ведь жизнь прекрасна,
Когда и ты, и я
Любви исполнены
Ко всем и вся.
Вот это подлинно
Достойная стезя!
Стезя служения
Космической Любви,
Со дня рождения
До сумрака зари.
Чтоб вольной птицей,
Уверенно и неспеша,
Росла царица –
Бессмертная душа!
Кто-то лечит магнетизмом,
Кто-то «режется» в «козла»,
