– Мне кажется, это было где-то здесь – с важным видом ткнула пальцем в придорожные кусты помятая баба со смачным фингалом под левым глазом. – Он повалил меня на землю и овладел мной…
«Послал же бог очередную псевдопотерпевшую от псевдополового преступления», – подумала Ника и без особого энтузиазма запечатлела на свой смартфон бабу с указующим перстом и кусты. «Туда же… овладел он ею, видите. Эротических романов она перечитала, что ли?»
В конце сентября зябко было бродить в составе следственно-оперативной группы вслед за якобы изнасилованной проспиртованной леди по лесополосе под моросящим дождем, но статус дежурного следователя, к сожалению, обязывал это делать. Вслед за Никой и бабой уныло тащились дежурные опер и эксперт-криминалист, по их лицам было видно, что они проклинают бабу и того, кто ею овладел, не меньше Ники.
– Здесь где-то должны лежать мои трусики, – пробасила потерпевшая.
– Ну давайте искать ваши трусики, – покорно согласилась Ника.
Поиск трусиков результата не принес. То ли баба потеряла их в другом месте, то ли их забрал в качестве трофея тот, кто ею овладел, после получаса безуспешных блужданий Ника скомандовала всем грузиться в дежурку – «буханку» и ехать в Нижнеямкинский отдел полиции.
По дороге заявительница поинтересовалась у Ники:
– А сколько ему дадут? Ну, насильнику?
– От трех до шести лет.
– Так мало? – заволновалась баба. – Он мне все бока помял, пока мы по кустам валялись. Как я мужу это объясню?
– А фингал вам муж поставил, когда вы домой под утро вернулись? – поинтересовалась Ника.
– Он, родимый, ну а как, если меня снасильничали, – снова загудела баба. – Вчера вечером я поехала к мужу в город на электричке, по дороге познакомилась с этим цыганенком. Он меня к себе пригласил, самокрутки покурить. Выпить немного. Ну я согласилась, вышли мы с электрички, повел он меня в лес, тут и снасильничал.
Баба по какой-то неведомой причине произносила слово «снасильничал» с каким-то подвыванием, от которого окружающие непроизвольно вздрагивали.
– Прямо так и снасильничал? Насилие в чем заключалось?
– Ну я не хотела, в кустах-то, я все-таки порядочная женщина, мужняя жена.
– Хорошо, это вчера вечером все случилось. А до утра вы где были?
– Как где? Я же говорила товарищам милиционерам, что в хинкальной были. Этот козел меня начал спаивать, – в голосе женщины появились визгливые ноты.
– Ладно, понятно все. – Ника достала из дежурной папки бланк протокола объяснения и начала его заполнять, стараясь подстроиться под взлеты и падения дежурки на ухабах лесной дороги.
А вот и Нижнеямкинский отдел полиции – здание, похожее на сильно увеличенную в размерах собачью будку. Эксперт-криминалист спросил у Ники:
– Ника, надо от меня что-то еще?
– Василий Иванович, сделайте мне экспертизу по малолеточной краже. Помните, я копилку уродскую вам привозила?
– Да, Никуш, если получится, прямо сейчас займусь, пока я на сутках.
Ника и ее маленький отряд зашли в здание отдела полиции. Ника распрощалась с любезным экспертом и вместе с опером и бабой свернула в дежурную часть. Там на скамейке сидели муж бабы и предполагаемый насильник – цыган Яшка. Муж был печален, сосредоточен, страдальческое выражение на его лице навевало мысли об образах Христа на картинах мастеров Возрождения, поэтому Ника про себя стала называть его «исусиком». Цыган Яшка был смугл, широко улыбался помощнице оперативного дежурного. Одет Яшка был по-цыгански, то есть немного не по погоде: он был в шлепках на босу ногу, под расстегнутой кожаной курткой виднелась майка-сеточка, надетая на голое тело. Он молодцевато почесывал левую пятку, и казалось, перспектива стать подозреваемым, а потом и обвиняемым по «износу» его ни капли не пугала.
– Ника Станиславовна, возьмите протоколы. Пока вы ездили на осмотр, Вова опросил цыгана и мужа, – оперативный дежурный протянул Нике пару измятых листочков.
– Окей, – Ника взяла их в руки и мельком просмотрела. Опера в век всеобщей компьютеризации предпочитали по старинке писать от руки и каким-то «драконьим» почерком. Казалось, что не рука человеческая писала эти строки, а морщинистая драконья лапа корябала их на листе бумаги формата А4.
Натренированный за годы работы взгляд Ники без проблем расшифровал письмена и уловил суть на лету. Версия Яшки-цыгана: познакомился вчера вечером в электричке с женщиной, решили поехать к нему в табор распивать спиртные напитки и курить самокрутки с забористым табачком, но по пути не удержались и уединились в рощице вблизи станции. Потом почти до утра кутили вместе в хинкальной на станции, а затем галантный Яшка вызвал даме такси, чтобы доставить ее в город к мужу. Никого он не насиловал, даму свою не бил, все у них в кустах произошло исключительно на добровольной основе.
Объяснение мужа буквально в несколько строк – поехал в город из деревни на заработки, вчера вечером ждал приезда жены, которая собиралась приехать его навестить. Вечером жены не было, ночью не было, на телефонные звонки не отвечала, вернулась под утро, пьяная и помятая. Тут терпение и выдержка ему изменили, он дал ей в глаз. Жена сказала, что ее похитили и изнасиловали цыгане.
В целом ситуация вырисовывалась понятная и, к сожалению, очень распространенная. В то время когда женщины, реально пострадавшие от сексуального насилия, стесняются или боятся обратиться в правоохранительные органы, разбитные бабенки, ушедшие в загул и побоявшиеся претензий законных супругов, радостно заявляли с утра, что их изнасиловали, и звонили в полицию. В особо запущенных случаях в полицию звонили их мужья с требованиями найти и покарать негодяев, обидевших их любимых женщин.
И хотя все было понятно всем членам следственно-оперативной группы с самого начала, послать бабу с ее выдумками с порога отдела полиции никто не может. На это резонансное происшествие выезжает следователь, который опрашивает заявительницу и иных очевидцев, производит осмотр места происшествия и проводит предполагаемым потерпевшей и жулику судебные медицинские экспертизы с целью установления наличия у них телесных повреждений и изъятия всяких смывов и мазков. Маховик следствия начинает потихоньку раскручиваться, хотя почти все участвующие в его работе лица понимают, что смысла и перспективы в этих движениях мало. Но таков порядок, – подумала Ника, настрочила два постановления о назначении экспертиз в отношении бабы-потерпевшей и Яшки-цыгана и дала полицейским команду везти их в бюро судебной медицинской экспертизы.
Пока материал представлялся отказным – Яшка-цыган бабу не бил, их походы по кустам и хинкальным явно были добровольными и обоюдоприятными, а фингал у бабы появился в результате прихода домой в четыре утра. Еще добавить пару штрихов, например, опросить сотрудников хинкальной, что цыган и его спутница приятно и весело проводили там время и не были похожи на сексуального маньяка и его жертву, приобщить результаты экспертизы, согласно которой у бабы нет других телесных повреждений, кроме уже упомянутого фингала, и можно выносить постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, а сам материал отправить в архив пылиться в окружении тысячи таких же материалов.
