I
Воспоминанья спать мне не дают,
Кружатся надо мною, словно птицы,
Садятся на закрытые ресницы,
О прожитом настойчиво поют.
Я повторяю пройденный маршрут.
Когда ночами долгими не спится,
В тиши листаю памяти страницы,
Закладки оставляя там и тут.
Когда метель бушует за стеклом,
Я согреваюсь внутренним теплом,
Как будто вновь повеяло весною.
И отблески давно минувших дней —
Следы далёкой юности моей,
Едва глаза закрою, предо мною.
II
Едва глаза закрою, предо мною
Как будто в кадрах старого кино
Проходит всё, что было так давно,
Окутывая ласковой волною.
Я знаю, многим кажется порою,
Что прошлое наивно и смешно.
А для меня здесь главное одно —
В нём мы когда-то встретились с тобою.
Давно у фильма знаю я сюжет,
Но вновь смотрю уже с вершины лет,
Как радости сменяются бедою,
А вслед беде надежды оживут…
И образы знакомые плывут
Неспешной, бесконечной чередою.
III
Неспешной, бесконечной чередою
Плывут воспоминаний облака —
То мальчик в бескозырке моряка,
То взрослый с шевелюрою седою.
Ребёнок рядом с мамой молодою,
Увидевши отца издалека,
Бежит к нему вприпрыжку с бугорка,
Поросшего зелёной лебедою.
А здесь уже подростком угловатым
Спешу к моим товарищам-ребятам
В беседку, наш излюбленный приют,
Где пели под гитару мы часами.
И с песнями тех лет перед глазами
Отрывки из минувшего встают.
IV
Отрывки из минувшего встают,
Точнее не встают, а расцветают,
Искрятся, всеми красками играют,
А после в небе тают как салют.
Они о быт разбиться не дают,
От повседневной скуки отвлекают,
Как будто надо мною раскрывают
Спасительный, надёжный парашют.
Картинка детства: мыльною водою
Я чёрные глаза усердно мою,
Иначе, мол, цыгане украдут.
А вот уже склонясь над партой низко,
Пишу любимой девочке записку…
Калейдоскоп событий, дней, минут.
V
Калейдоскоп событий, дней, минут…
Здесь всё смешалось – счастье и несчастье.
В моём кино кипят такие страсти,
Куда там знаменитый Голливуд!
Вот я спокоен словно старый пруд.
А здесь уже у ревности во власти,
И сердце разрывается на части,
Задетое предательством иуд.
Я помню – лето, озеро, луна,
Лежу в траве, а рядышком она
К плечу прижалась нежною щекою.
Она ушла, но часто в полусне
Опять приходит вечером ко мне
И в тишине полночного покоя.
VI
И в тишине полночного покоя,
И в суматохе солнечного дня
Не отпускает прошлое меня,
Удерживает цепкою рукою.
Сейчас твердят о времени «застоя»,
Что люди жили вяло, без огня,
Что жизнь была не жизнь, а западня.
Но всё это, поверьте мне – пустое.
Коль молодость пришлась на те года,
То что вам до застоя, господа?
И для меня то время – золотое!
И я готов поднять бокал вина
И залпом осушить его до дна,
Забыв о настоящем, за былое!
VII
Забыв о настоящем, за былое
Как старый, умудрённый аксакал
Я первым поднимаю мой бокал
С молдавскою янтарной марсалою.
Кто много лет оставил за спиною,
Кто в этой жизни что-то повидал,
Поддержит тост, что я сейчас сказал,
И выпьет за компанию со мною.
Да, было всё: хорошее, плохое…
Но мне не нужно мнение чужое,
Одни – казнят, другие – вознесут.
И за мои грехи, пока не поздно,
Я, в памяти копаясь скрупулёзно,
Сам для себя устраиваю суд.
VIII
Сам для себя устраиваю суд,
И все мои прошедшие деянья
Оцениваю с пристальным вниманьем,
Взвалив на плечи этот тяжкий труд.
Ах, как они, порой, меня гнетут —
Допросы, приговоры, оправданья…
Но знаю – не уйти от покаянья,
Не сбросить этот внутренний хомут.
Ни публики, ни прессы, ни присяжных.
По правде говоря, не так и важно,
Какая будет выбрана статья.
Мне в кодексе копаться нет резона,
По совести сужу, не по закону.
Ответчик, адвокат, истец, судья.
IX
Ответчик, адвокат, истец, судья…
И все в одном лице, помилуй, Боже!
Вот кресло подо мною вместо ложа,
А вот уже и жёсткая скамья.
Скрываюсь днём за ширмой бытия,
