– Папа, не выключай свет, – попросил мальчик, когда отец, пожелав ему спокойной ночи, направился к двери.
Отец неодобрительно покачал головой.
– В твоём возрасте уже стыдно бояться темноты.
– Я боюсь не темноты, – прошептал мальчик, натягивая одеяло повыше.
Но папа уже нажал на кнопку выключателя, и комната погрузилась во тьму.
– Не бойся, сынок. Мы с мамой тут рядом, если что, – сказал отец, выходя из комнаты. – Всё будет хорошо.
– Да, но вы не сможете спасти меня от неё, – хотел вскрикнуть мальчик, но вместо этого он слабо кивнул и сказал:
– Хорошо, папа. Спокойной ночи.
Как только дверь в его комнату закрылась, мальчик нырнул с головой под одеяло. Страх, однако, никуда не ушёл. Можно было, конечно, позвать маму, она-то прислушается к его просьбе, но папа мог рассердиться.
– Интересно, а что бы ты сейчас сделал, – подумал об отце мальчик, и поплотнее подобрал под себя одеяло.
Он не знал, сколько времени уже лежит так, боясь пошевелиться и открыть глаза. Настороженный слух улавливал мельчайший шорох. Фонарик, его единственное средство спасения, остался на столе.
– Как я мог так глупо попасться? – взволнованно думал про себя мальчик. – Если бы только удалось добраться до стола. Сколько шагов? Четыре? Пять?
Часы в прихожей пробили полночь.
– Значит, прошло уже два часа, – шёпотом говорил мальчик сам себе. – Господи, как же мне страшно! Может всё же попробовать дойти до стола?! Нужно только…
Со стороны двери раздался какой-то звук, скрип, тихий, едва различимый. Мальчик замер и сжался.
– Пусть мне всего лишь показалось, пожалуйста, пусть мне всего лишь показалось, – взмолился мальчик вполголоса.
Скрип повторился уже чуть ближе. Затем ещё ближе. Кто-то медленно подбирался к нему.
– Слишком поздно… Это… это конец… – чуть ли не плача, сбивчиво прошептал мальчик.
Шаги остановились возле кровати. Каждая клеточка его тела, каждый нерв был напряжён до боли.
Вдруг прямо над ним раздался негромкий мелодичный женский смех.
– Сегодня ты без своей безделушки? – тихо сказал женский голос. – Печально. Мы неплохо повеселились в прошлый раз!
Мальчик под одеялом крепко сажал уши ладонями.
– Не выйдет! – снова нараспев сказал голос и засмеялся.
Голос стал чуть громче. Казалось, он раздаётся прямо в голове. И самое страшное было то, что звук его успокаивал.
– Ты снова не хочешь разговаривать? – спросил голос. – Что ж, я не настаиваю. В конце концов, когда-нибудь ты захочешь ответить. Возможно, даже скорее, чем ты думаешь.
В голосе звучала такая уверенность, что мальчик сам чуть не поверил в это.
– Нельзя поддаваться! Сопротивляйся! Сопротивляйся! – твердил себе мальчик.
– Бесполезно, мой хороший. Бороться с самим собой – это глупо, – непринуждённо ответил голос. – Сколько тебе лет?
– Не думай! Не думай ни о чём! – уже как молитву повторял мальчик.
Собственные мысли стали отдаляться и всё его существо заполнил только этот голос.
– Девять лет? – задумчиво отозвался голос. – Такой взрослый! Наверное, твоя мама уже не целует тебя перед сном.
Мальчик кивнул быстрее, чем успел сообразить. Голос снова негромко рассмеялся.
– Понимаю. Тебе, наверное, хочется, чтобы тебя целовали?
Он не мог врать. Голос не давал ему думать. Мальчику оставалось только подчиниться чарующему звуку. Он сделал последнюю отчаянную попытку спастись.
– Убирайся! – закричал мальчик.
– Жаль, мой хороший, – мягко отвечал голос с неприкаянной грустью. – Не сто́ит сопротивляться тому, чего страстно желаешь! Ты боишься? Люди всегда боятся неизвестного, но когда они узнают…
Мальчик вздрогнул. Он почувствовал, как край его кровати прогнулся под тяжестью чьего-то тела.
– Не бойся, мой хороший, – всё так же мягко говорил голос и не давал пробиться страху.
Мальчик даже не шевельнулся, когда поверх одеяла на его плечо легла чья-то рука. Могильный холод, пробравший его от этого прикосновения, сменился приятной прохладой.
– Не сопротивляйся… – нежно прошептал голос.
Теперь в голосе было столько чувственности, что мальчик и не подумал бы этого сделать. Его наполнило новое, неизвестное ранее чувство близости с кем-то. Когда его обнимала мама, он чувствовал себя в безопасности, но никогда не испытывал такого волнения.
– Хочешь, я тебя поцелую? – спросил голос.
– Да.
Мальчик кивнул так сильно, то край одеяла соскользнул с головы. Впрочем, теперь его это совсем не волновало. Единственное, что было важно – этот голос, приходящий из темноты каждую ночь как и сейчас. Но никогда так близко.
– Верно, мой хороший, – прозвучал голос совсем рядом.
Мальчик чувствовал лёгкое дыхание на своей шее.
– Открой глаза, – попросил голос.
– Нет! – крикнул внутренний голос мальчика. – Это ловушка! Я знаю! Я не могу! Помогите!
– Я приказываю! – голос буквально обжёг его холодом. – Открой глаза!
Мальчик с силой зажмурился, отчаянно пытаясь произнести, хотя бы звук. Спазм, сдавивший его горло, прошёл, но слова прорывались наружу с невероятным трудом.
– Нет! Уходи! – прохрипел мальчик, – Убирайся!
Голос зашипел. В нём не осталось ни понимания, ни ласки. Только ледяной холод. С нарастающим ужасом мальчик чувствовал, как ледяные руки существа подбираются к его шее. Он собрал остатки сил и, что было мо́чи, крикнул:
– ПАПА!
В соседней комнате послышались тревожные голоса родителей, затем, быстрые шаги и дверь его комнаты распахнулась, впуская яркий свет от коридорных ламп.
Мальчик сощурился. На пороге стоял отец. В глазах его читались беспокойство и страх.
– Что случилось? – спросил он, оглядывая комнату.
Мальчик тоже осмотрелся. Никого. Он откинулся на подушку с чувством невероятного облегчения.
