Автор решился привлечь внимание читателей к двум во всём, казалось бы, известным соборам – во имя иконы Казанской Божьей Матери в Петербурге[1] и Успения Пресвятой Богородицы в Хельсинки (оба принадлежат Православной церкви). Из всех блистающих своей каменной красой храмов Санкт-Петербурга и его пригородов только Казанский собор декорирован лишь отечественным (в границах XIX века) природным камнем. Это же относится и к Успенскому собору в Хельсинки.
На этих двух примерах автор вновь обращается к исследованию по своей традиционной теме – раскрытию художественного и духовного смысла использования камня как декоративного материала. Здесь петрография, минералогия, химические составы фаз и пути их кристаллизации отступают на второй план, а историческая судьба, мастерство художника и зодчего, требования и вкусы заказчика – эти сплетения событий, намерений и эмоций – материализуются в конкретных архитектурных формах. Первой теме посвящена специальная историко-материаловедческая монография автора о Казанском соборе (Булах, 2012а) и минералогические статьи о пудостском камне и известковых накрывках на нём (Булах, 2012в; 2014а; 2014б), предназначенные реставраторам. Вторую тему автор пытается раскрыть в этой книге. В ней много необычного о камне как художественном материале и его использовании как некого носителя замыслов заказчика и архитектора. Созданию книги содействовало то, что в 2012–2014 годах Институт наук о Земле Санкт-Петербургского государственного университета был одним из ответственных исполнителей российской части международного проекта «Эффективное использование природного камня в Ленинградской области и Юго-Восточной Финляндии» (SE424 South-East Finland-Russia ENPI CBC Program 2007–2013; руководители – Е. Н. Панова и Х. Луодес). Хотя общая цель проекта носила научно-производственный характер, его вводный раздел назывался «Природный камень в архитектуре городов». Историко-художественный аспект этой части работы постепенно вывел её за рамки технического задания проекта и побудил автора к созданию предлагаемой книги.
Среди читателей автор видит людей разных профессий и интересов, иногда с совсем противоположными подходами к форме описания фактов и событий. Для историков камень предстаёт как нечто схоластическое из загадочного мира гранитов и мраморов, но их приходится упоминать в текстах книг и статей. Для искусствоведов часто оказывается легче красочно описать камень и наградить яркими эпитетами те же граниты и мраморы, нежели верно истолковать реальную природу камня и смысл его использования как художественного материала. Для геологов всё сводится к петрографической классификации, химико-минеральному составу горных пород и геологическому возрасту их образования. Реставратор оперирует показателями технических свойств камня.
Выбор верного пути реставрации требует комплексного подхода для выяснения анамнеза «больного» объекта (Фитцнер, Хейнрихс, 2005), т. е. для воссоздания полной картины его замысла, истории его создания с использованием целенаправленно отобранных художественных средств и материалов и, наконец, истории его бытования до начала реставрации. Именно с этих позиций мы подошли к своему исследованию камня в архитектурном убранстве Казанского и Успенского соборов.
Можно надеяться, что в кругу читателей обязательно окажутся студенты. Поэтому в книге есть материал, адресованный ещё молодому и недостаточно эрудированному человеку. Он выделен курсивом. По той же причине автор стремился написать книгу предельно простым и по возможности ярким языком[2].
Работая над книгой, автор посетил все описанные в ней места, кроме Ямусукро. Он не раз приезжал в Финляндию, это было важно для сбора материалов и, что не менее ценно, для обретения должного душевного настроя при работе над книгой. Особо интересными и полезными были встречи с финским геологом, ныне пенсионером г. Б. А. Салтыковым. В далёкое дореволюционное время его родители вывозили своих детей из Петербурга на лето на дачу под Терийоками. В 1917 году они остались на зиму, пережидая революционные события в городе. Так семья оказалась за пределами своей страны, испытала все трудности жизни бывших русских подданных, ассимилировалась. Появился гражданин Финляндии Борис Аркадьевич Салтыков. Общение с ним во многом помогло автору, в частности дало возможность взглянуть на некоторые страницы истории глазами русского финна. Немало полезных сведений автор получил за годы знакомства с коренным финном, тоже гео логом, г. Вейкко Лаппалайненом. Е. Г. Панова и Х. Луодес содействовали нашей работе в Финляндии в 2012–2014 годах. Автор благодарен также архимандриту Александру (Фёдорову), Владимиру Николаевичу Середнякову, Владимиру Васильевичу Гавриленко, Михаилу Александровичу Иванову и Анатолию Александровичу Золотарёву за прочтение рукописи, замечания и советы, Елене Евгеньевне Поповой за предоставленную ею возможность ознакомиться с некоторыми материалами Горного музея и, конечно же, своей жене Виктории Викторовне Кондратьевой за заботы и помощь во всём. Автор признателен редактору книги Григорию Борисовичу Ерусалимскому за творческую работу над рукописью вместе с автором.
I. Казанский собор в Петербурге
Летом 2011 года на фасадах Казанского собора появились строительные леса, что предвещало его очередную реставрацию. Они заслонили собой западный (со стороны Казанской улицы) и северный (со стороны Невского проспекта) портики собора и внешнюю часть дуговой колоннады (вкл., ил. 1а). Эти события и последовавшая частичная реставрация фасадов и колоннады широко освещались средствами массовой информации. Им посвящена специальная историко-материаловедческая монография автора о Казанском соборе (Булах, 2012а) и минералогические статьи о пудостском камне и известковых накрывках на нём (Булах, 2012в; 2014а; 2014б), а также раздел в специальной монографии (Булах, Маругин, 2013), адресованной реставраторам. В 2012 году был выполнен новый цикл обновления фасада (со стороны канала Грибоедова; вкл., ил. 1б – г). После очередного перерыва работы по реставрации собора были частично продолжены в 2015 году (вкл., ил. 1д).
При обсуждении хода и качества реставрационных работ основное внимание фиксировалось на пудостском камне, которым облицован собор. И неизменно вставал вопрос: зачем и почему был избран именно этот пористый известняк, залегавший близ Гатчины? В дискуссиях инженеры и химики-реставраторы неверно истолковывали ячеистость пудостского камня в первую очередь как следствие его разрушения в городской среде и полагали, что её надо скрыть под слоем извести во избежание последующих разрушений камня. Другой ложный, на наш взгляд, тезис реставраторов состоял в том, что пудостский камень был якобы лишь формообразующим материалом. Предавалась забвению также сама идея создания собора и предназначенная пудостскому камню художественная роль в его облике.
