Глава 1. На свадьбу и на крестины не ходи без приглашения.
Я всегда была выше, чем другие девочки моего класса. За это меня часто дразнили, называли дылдой и шпалой. Я не обижалась, а с высокоподнятой головой гордилась своим ростом и происхождением.
Удивительно, ведь я родилась в Мексике. Если вы знаете, мы – мексиканцы не отличаемся европейским гигантизмом. Мы маленькие, коренастые, компактные. Словно сахарные мишки, наполненные текилой и какао-бобами.
Когда я надевала шпильки, облегающее темное платье, делала на голове высокий хвост, меня принимали за девушку с европейской недели мод.
Да, у нас в семье тоже был телевизор, и мы кроме наших сериалов смотрели и другие передачи. Обычно пульт был у дедушки, как у вождя нашей семьи. Только у него было священное право включать и выключать телевизор. Иногда внучке вождя, то есть мне позволялось брать пульт и выбирать передачу на вечер. Уверяю вас, это было крайне редко, в основном только по праздникам. В такие дни, я позволяла себе смотреть то, что не выносили мои дедушка с бабушкой, это передачи о моде и красоте, об автомобилях и оружии. О деньгах и богатых мужчинах.
Я смотрела и впитывала в себя богатую жизнь, ту которую не могла себе позволить. Мечтать очень даже полезно и однажды я надеялась заполучить такую жизнь, которой достойна.
Я в это верила всем сердцем и оно мне подсказывало, что так и будет. Все потому, что я не чистокровная мексиканка, как моя мама или бабушка Донома.
Нет. Не поэтому!
Мой папа родом из Венгрии, был высоким блондином с ярко-голубыми глазами. Они были почти синие, как не ограненный сапфир.
Когда мама первый раз увидела папу, она не могла отвести глаз от глубокого синего цвета. Этот оттенок проник в ее сердце настолько глубоко, что ее зрачки темного коричневого цвета стали с синими крапинками.
Так мне рассказывал мой дедушка. У меня нет причины ему не доверять. С синими крапинками, значит так и запечатлим на одном из слайдов.
Их встреча произошла на одном из Юкатанских пляжей в Мексике. Честно признаюсь, нелепость была у папы в крови. Словно она была смешана с другими его чертами характера, но выступала главным недостатком. Хотя наверно можно это назвать и достоинством. Тут, с какой стороны посмотреть.
В день знакомства, первое, что папа смог увидеть – женские ступни с вишневым педикюром. Нет, он не загорал в тот момент, хотя мне иногда кажется, что это было бы не так грустно. Мой папаша ползал по белоснежному Юкатанскому пляжу и собирал образцы для своей научной работы. Лупа и пинцет – вот с каким оружием, он первый раз встретил мою маму.
Зная Мэрисоль, которая не могла пройти мимо всего необычного и нелепого, мама остановилась прямо перед носом светловолосого мужчины. Будучи очень любопытной мексиканкой, она заинтересовалась этим интересным случаем.
Пляж, на котором они встретились, назывался Сиан-Каан. Он входил в списки наследия ЮНЕСКО. Первозданная тишина, природный уют, мелкий белый песок. А еще необыкновенное море, меняющее цвет от лазурного оттенка у берегов, до цвета бирюзы и изумрудов над морскими глубинами.
Самый шик был в том, что пляж считался охраняемой заповедной зоной, и проходить туда абы кому не разрешалось.
Но только не моей маме.
Избороздив половину Юкатана в поисках лучших фотографий, она всегда находила то, что другим было просто не по силам. Будучи хрупкой и маленькой девушкой, она могла забраться на любую гору и пройти ее вдоль и поперек, пока другие срывались вниз и ломали шеи.
А еще Мэрисоль могла прыгнуть в самый глубокий карстовый колодец в Мексике, без костюма дайвера и подготовки. Вот так сгоряча, выключив голову и включив камеру. Без страха и сомнений.
Важно было только одно – если там было, что поснимать, она летела к этому месту, сбивая на пути все препятствия. Будь то люди, природные явления или собственные эмоции. Казалось, моя мама, и страх никогда не были знакомы и даже не слышали друг о друге. Все это было верно, до одного события, которое изменило ее жизнь.
Но до этого пока рано.
Когда она попала на пляж Сиан-Каан, она тут же начала искать подходящие виды для своей фотосъемки. Времени было немного, через час или два, сюда могли заявиться охранники с полицией и выгнать её отсюда.
Вот тут она и увидела моего отца Зорана, бесцеремонно копошащегося в белоснежном песке. Словно, он там что-то потерял и никак не мог найти. С таким усердием, он всматривался в рассыпчатую пудру камней, что Мэрисоль решила подойти и помочь мужчине.
А потом были удивлённые синие глаза и белоснежная улыбка. В тот момент, Мэрисоль подумала, что никогда не видела столь красивого мужчину в Мексике.
Поэтому первое, что она сказала, чтобы разбавить минутное молчание, показавшееся ей бесконечным и глупым, было:
– Можно я вас сфотографирую. Не переживайте, я сделаю это быстро и не в полный рост! – произнесла она на испанском языке.
– Что вы здесь делаете, это закрытая территория?! – произнёс мой отец на ломаном английском.
– Нет, ну что вы, мне глаз вполне достаточно. Никогда не видела таких синих глаз. Вам никто не говорил, что они напоминают сапфир? – И снова на испанском. Не понимая того, что мой отец говорит совершенно на другом языке.
– Сапфир? Я бы мог подарить вам сапфир! Вы же не против? – произнёс отец на венгерском, надеясь, что может быть мама знает его родной язык.
Одновременно рассмеявшись и не понимая ни слова, мои родители сели на песок и посмотрели друг на друга.
– Мы думаем одинаково, вам не кажется это забавным? – Усмехнувшись произнесла Мэрисоль.
– Я бы с удовольствием пригласил вас на свидание, если бы вы хоть немного понимали меня! – Серьёзно произнёс отец.
– Я хотела бы сделать столько фотографий ваших глаз, чтобы они превратили наш дом в поле синего Агератума. – Грустно произнесла Мэрисоль.
– Агератум мексиканский, очень красивый цветок! Как и вы…
Мой папа к тому же был очень умным учёным, поэтому со всей серьезностью отнесся к сложившейся ситуации. Он пригласил маму на свидание, как подобает джентльмену, надеясь, что она не откажет такому красавицу.
Цветы, костюм и такси все было подготовлено на высшем уровне.
Но он не знал мою маму, которая сделала все наоборот. Не поняв отца, она сама его пригласила. Хорошо, что в небольшом городке, откуда была моя мама, было только одно приличное кафе.
