Люди стали плавать по морю в глубокой древности. Греческий философ Фалес сказал об этом так: «Вначале было море». Но как далеко в глубь веков уходит история мореплавания? Есть ли в нашем распоряжении какой-либо факт, который можно было бы принять за отправной момент человеческой морской истории?
На эти вопросы наиболее точный ответ дает археология, и до 70-х годов нашего века археологи утверждали, что мореплавание началось ни много ни мало как за шесть тысяч лет до нашей эры. Во всяком случае, такие данные получались при датировке археологических находок лабораторными методами. Так что цифра почти в восемь тысяч лет без всяких споров принималась всеми, когда речь заходила о начале морского судоходства.
Однако в середине 70-х годов эта цифра возросла еще на тысячу лет. Английские специалисты из университетов Бирмингема и Шеффилда, произведя атомный анализ изделий из вулканического стекла обсидиана, найденных в доисторических пещерах юго-восточной Греции, куда они в свое время доставлялись на кораблях с островов Эгейского моря, пришли к выводу, что возраст этих изделий – девять тысяч лет.
Итак, девять тысячелетий назад человек, спустив на воду примитивное судно, стал моряком. К этому его подвигнули жизненно необходимые причины, скорее всего потребность перевезти какой-нибудь груз из пункта А в пункт Б. Но вот незадача: нашлись люди, которые хотели заполучить этот груз для себя. Но получить не за плату, не путем обмена товара на товар, а путем его насильственного изъятия у владельца. Эти люди тоже строили судно и на нем пускались в погоню за «купцом» или устраивали ему засаду. Как бы там ни было, товар с одной палубы перекочевывал на другую, а его владелец (если он оставался живым) благодарил Бога за спасение.
Так зарождалось пиратство, которое было и есть братом-близнецом мореплавания. А его сестрами испокон являются торговля и война. И эта триада на протяжении тысячелетий связана друг с другом прочнейшей связью – не менее прочной, чем молекулярные связи химического элемента.
Слово «пират» произошло от греческого peirates, что означает «пробовать, пытать счастья на море». По мере развития пиратства и его дифференциации по национальному признаку появились синонимы слова. Так, голландцы называли своих пиратов флибустьерами (впоследствии этим словом стали называть всех пиратов вообще), итальянцы – корсарами, а в Вест-Индии их именовали буканьерами.
Но пиратство не только умножалось, но и специализировалось. Со времен французского короля Франциска 1 (1494–1547) появляются государственные пираты, или каперы. В отличие от флибустьеров и корсаров, которые грабили всех и вся на свой собственный страх и риск, каперы получали от своих правительств специальные свидетельства, называемые патентами, узаконивавшие грабеж. За эту «работу» каперы получали определенный процент от добычи, а остальное отдавали в казну.
Здесь, правда, нужно сделать одну оговорку: каперы посылались в море лишь во время войны и грабили только корабли противника. Во всяком случае, так предписывали законы, но их, как известно, нарушают, что каперы и делали, открывая охоту за всеми судами подряд. В этом смысле особенно показателен случай с английским капитаном Уильямом Киддом. Получив от правительства каперский патент, он под давлением обстоятельств стал заправским пиратом, за что и был повешен в мае 1701 года на «Набережной казней» в Лондоне.
Остается сказать, что каперы в Англии назывались приватирами.
Издавна ведется спор о том, где и когда зародилось пиратство. Одно время пальму первенства отдавали Средиземноморью, родине европейской цивилизации, и в этом был свой резон. Действительно, истоки пиратства здесь настолько глубоко уходят в прошлое, что невольно напрашивался вывод, будто альма-матер морского разбоя – Средиземное море.
И этому имелись веские доказательства – древнеегипетские папирусы. Разве не впечатлит кого угодно дата – 2723 год до нашей эры? Именно в этом году вступил на престол фараон Снорфу, при котором была высечена надпись на так называемом Палермском камне. В ней рассказывалось, как из Египта посылались суда в Ливан за прославленным кедром, потребным египтянам для постройки кораблей, и как на этом маршруте египетских моряков поджидали пираты.
Караулили они и на других путях, поскольку Египет был связан торговыми отношениями не только с Ливаном, но и с Кипром и Синайским полуостровом, откуда доставлялась медная руда, и со страной Пунт, богатой золотом и благовониями.
Об опасности пиратского нападения предупреждал фараона Рамсеса III, правившего в конце II тысячелетия до нашей эры, его секретарь: «Обрати внимание на народы Севера, живущие на островах. Они неспокойны, они ищут подходы к портам».
Кто были эти народы Севера, живущие на островах? Вероятно, и критяне, и жители Кипра, и племена с островов Эгейского моря. Фараонам приходилось вести с ними тяжелую борьбу, и среди тех, кто преуспел в ней, мы встречаем имена фараонов Сенусерта III, Тутмоса III, царицы Хатшепсут.
Однако при фараоне-реформаторе Аменхотепе IV, известном под именем Эхнатона, положение изменилось в худшую сторону. Вынужденный после реформы, заменившей старого верховного бога Египта Амона на нового – Атона, вести борьбу против сильнейшей оппозиции, Эхнатон ослабил надзор за внешней политикой, чем тотчас воспользовались «мужи, промышляющие морем», то есть пираты. Если до этого они концентрировались в основном в Красном море, то теперь вышли на просторы Средиземного и укрепились в городах Тире, Сидоне и Берите, расположенных в Финикии. Главный ее город, Библ, они захватить не смогли, зато наглухо блокировали его.
Но этим дело не ограничилось. Число пиратов при Эхнатоне и его преемниках неуклонно возрастало, и скоро они взяли под контроль южные берега Малой Азии.
А остров Кипр стал своего рода пиратским государством, откуда совершались разбойные нападения на Египет.
Худую славу имеют и греческие и малоазийские пираты.
Первые создали мощный очаг морского разбоя в Эгейском море с центром на острове Самос. Тиран этого острова Поликрат, убив одного из своих братьев и изгнав другого, сделался полновластным хозяином Эгейского моря и побережья Малой Азии. Располагая флотом в сто кораблей, он в течение полутора десятилетий был главой морского разбоя в этой части Средиземноморья. Помимо прямого грабежа, Поликрат получал громадные суммы от капитанов кораблей, заходящих в его воды. Те корабли, которые отказывались платить эту дань, безжалостно уничтожались пиратами Поликрата.
Вообще Поликрат был фигурой одиозной. С одной стороны, являясь правителем Самоса, он украшал города острова роскошными зданиями и дворцами, покровительствовал наукам и искусствам, а с другой – был жестоким и алчным пиратом.
