«7.18. При обнаружении систем с планетами типов, перечисленных в пп. 3.4 – 3.19 настоящего Устава, командир звездолёта, или лицо, временно исполняющее его функции, обязаны в течении стандартных земных суток поставить в известность Руководство Космофлота, с указанием точных координат системы. После этого командир обязан дождаться прибытия Экспертной Группы и представителя Космоадминистрации, и передать в их распоряжение весь полученный материал по обнаруженной системе и планете (…).
7.21. Категорически запрещается при обнаружении систем с планетами типов, перечисленных в пп. 3.4. – 3.19 настоящего Устава, предпринимать какие-либо самостоятельные действия, связанные с высадкой на их поверхность: как любых автоматов для исследования и разведки, так и экспедиций, укомплектованных людьми. (…) Весь сбор первичной информации должен вестись только с орбит, исключающих возможность обнаружением туземным населением присутствия любых средств земной техники и людей. (…)
7.29. Виновные в нарушении пп. 7.18 – 7.28. настоящего Устава несут полную ответственность в соответствии с Параграфом 1583, подпункты а, б, с, д, ф Общегалактического Уголовного Кодекса, вне зависимости от того, было ли нарушение умышленным, или произошло по небрежности. (…) Нарушитель пожизненно лишается всех званий, категорий, льгот, и права вождения космических кораблей любого класса. Пенсионное пособие начисляется по категории Зет.» (…)
Устав Космофлота, издание 107-е, дополненное и исправленное.
«…вверх, по атласно-бархатистой коже её бедра.
От этой ласки, столь желанной, и столь долго предвкушаемой, всё её существо содрогнулось в порыве сладостной истомы… Она, обмякнув в его крепких объятиях, как бы отдалась на волю победителя, и лишь тихонько вздохнула.
Этот её многозначительный вздох словно придал ему новых сил!
Она услышала, как он засопел: снова нашёл жадными устами лепестки её влажных и раскрасневшихся от поцелуев губ, и впился в них: словно хотел выпить до дна всю её душу! Её сознание вновь отказалось подчиняться трезвому рассудку – как отказалось и воспринимать всю остальную, столь холодную и циничную реальность! Ах, как же хотелось хоть на краткий миг позабыть тяготы и заботы этого злобного и жестокого мира, и поддаться приказам его нежных и требовательных губ… Она уже готова всё позволить его сильным и чутким рукам!
А этот завораживающий, шепчущий слова безумной страсти прямо ей в уши, голос!..
Да, от этого голоса она оказалась и впрямь – как под магическим воздействием!.. Гипнозом! Вот и сейчас – он продолжал шептать что-то нежное ей в ухо между жаркими и пьянящими поцелуями, а его опытные и смелые руки, живущие словно своей жизнью, делали своё дело: подняли обмякшую и более не сопротивляющуюся Розмари, и перенесли в соседнюю комнату, бережно и осторожно уложив её словно пребывающее в трансе тело на кушетку.
Затем эти пальцы принялись споро освобождать пылающее страстью столь долго сдерживаемого желания разгорячённое тело, от ненужной, и уже мешавшей ей одежды!..
Вот, наконец, эти руки властно и настойчиво проникли туда, куда до сих пор она никому не позволяла даже прикоснуться, и принялись ласкать: так, как она мечтала, видела во сне, столь долго ждала!
Судороги восторга, сладостного предвкушения вновь пронзили её от макушки до кончиков крохотных изящных пальчиков ног… Неукротимый огонь всепоглощающей страсти бушевал теперь так, что, казалось, ещё чуть-чуть, – и он заставит вспыхнуть и одеяло на кушетке, и занавеси, и пол!..
Да и сами древние стены замка! Плевать на всё – лишь бы он ПРОДОЛЖАЛ!!!
– Ну же, ну!.. О-о-о!.. – только и смогла она простонать запёкшимися губами, закрывая бездонные зелёные глаза, и впившись ногтями ему в затылок.
И он не разочаровал её! Зарычав, словно тысяча злобных тигров, он чуть отстранился, и она, наконец, почувствовала, как его напрягшийся, словно стальной…»
– Проклятье! – прорычал Джо, тщетно осматривая жалкие остатки маленького томика в поисках продолжения, – Когда я приучу его начинать с начала!
Правда, он знал, что заводить разговора об этом всё равно не будет – ведь это именно он высказался в том смысле, что никогда не станет читать подобный бред!
И ещё добавил, что это, мол, рассчитанная на молоденьких наивных девочек, ищущих неземной любви, и перезрелых старых дев, ищущих уже только разъяснения, чего они по дурости, или излишней разборчивости, упустили, слезливая и сентиментальная пошлятина! И что – «как это ещё на такое перевели бумагу!»
Вот и приходится теперь держать марку, и делать вид, что никогда не читает…
Поворчав ещё и покряхтев, он и сам вырвал пару страниц из несчастной книжонки, размял, чтобы было помягче, и… Использовал по назначению.
Порядок.
Натянув штаны, и заправив в них рубаху, он ткнул кнопку конвертера. Тот отозвался привычным довольным урчанием. Ну вот – хоть что-то на этой чёртовой посудине работает как надо.
Джо всунул ладони в очиститель, и покорно терпел, пока чуть ощутимые пары воды и мягкие щёточки промоют ладони, и высушат их. Замигал зелёный. Он вынул руки.
Странно. И чего он так завёлся? Или эпизод из любовного романа о псевдорыцарских временах столь сильно распалил воображение?..
Покачав головой и сердито сплюнув туда же – в конвертер – он вышел из гальюна*.
*Гальюн – туалет на корабле.
Всё, что он думал по поводу отсутствия нормальной туалетной бумаги, он высказал Полу ещё месяц назад, когда обнаружилось, что её запасы иссякли, а его легкомысленный и оптимистичный компаньон проморгал столь необходимый, можно сказать, первоочередной важности, элемент снаряжения для человеческой составляющей их экипажа.
С другой стороны – чёртова туалетная бумага куда дороже дурацких книжонок, которые Пол скупал оптом у старьёвщика Майло-марсианина. Так что – ладно, они как-нибудь дотянут до следующего возвращения на базу. В Клайд.
Джо снова усмехнулся – зато вот о не-человеческой компоненте Пол не забыл!
Витамины, песочек, зеркальца, палочки, и разнообразные меловые игрушечки для Половских любимцев занимают огромную коробку на полке в трюме. И запасов непортящейся зерносмеси в холодильнике им хватит лет на тридцать.
Хотя живут они не больше десяти.
Остановившись в кают-компании, где и троим было бы трудно разминуться, Джо с притворным раздражением наблюдал, как двое волнистых попугайчиков поют, и старательно и методично превращают натуральный, а, следовательно, и чертовски дорогой, каркас своей клетки в мелкую труху, нагло игнорируя развешенные для «заточки» клювов веточки. Тоже, кстати, от настоящих деревьев! А, следовательно, дорогие – как сиблит.
Распевал бодрые песни, конечно, самец: обращаясь к зеркальцу со своей обожаемой персоной. То, что жена долбанула его полминуты назад так, что полетел пух, нисколько не умеряло его энтузиазма и громкости голоса.
