Было довольно темно. Здесь всегда темно и довольно много людей, хотя никто из них и не светится в той темноте, в которой засыпана мелким инеем изморози та роскошь, которая сопровождает данные заведения. Немного того, немного этого… А ведь на первый взгляд ничего особенно ценного здесь и не происходило никогда.
Я сидел и понемногу попивал бренди, лениво наблюдая за танцующими. Мне было хорошо и без личной сопровождающей компании. Во первых, она обычно оказывалась намного более прожорливой, нежели мог позволить мой кошелек. Во вторых, никакого ценного эмоционального отклика я не наблюдал. И что делать с этой юбкой с карманами я толком и не мог сказать. Не то, чтобы меня совсем не интересовали женщины, нет… Скорее, мне уже осточертело равняться с ними, пытаясь понять, о чем же говорит моя очередная подруга. Говорят, надо просто слушать то, о чем они говорят, не особо напрягаясь и не делая свой живот темным, что бы это не значило. Но так как много кто считает, что и это бред, то следовало делать очередной вывод: я ненормален с точки зрения большинства и абсолютно тривиален с точки зрения оставшегося количества зала.
Зайти сюда достаточно непросто. Оригинальное небо, и в том то и вся прелесть, что куда не посмотришь: вниз, вверх, в стороны – везде одно небо, хотя и заслоненное стенами. Мы не заслонены звездами, здесь нет пола, как впрочем и потолка. Здесь одно простое перекрытие, которое заслоняет меня от большинства присутствующих. Называется оно Земля, но какая то уже больно страшная: никаких оборотов речей, никаких изяществ.
– «Эй, Чарли!», – скажет один из них, и нарушит очарование уединения в толпе. Кто они…. И откуда они вообще меня знают? Дело в том, что надолго забегать сюда не принято, я и так здесь засиделся. И вообще, кто я здесь такой? Один из странников.
Вон там певица выкладывается на полную, пытаясь впечатлить толпу, и вроде бы ничего такого, чего бы я не слышал здесь еще не произошло, но она уже запала мне в сердце.
«Спокойно, – говорю я сам себе, – то просто та самая девушка, которую ты давно искал. По голосу видно, что нечто ценное в ней есть. Например, искренность. Но побывала ли она Странником, или просто продвижение по службе ей сделало выслугу лет, и она, в свои неполные девятнадцать уже там, где находится в данный момент? Чтоб такого ей предложить, чтоб она заткнулась?»
И потом я дождался момента, когда она сделала паузу, и встал, направляясь к ней. Но, видимо, она уловила суть моих намерений, и, прежде чем я подобрался к сцене, она уже испарилась в неизвестном направлении. Такое бывало редко, но все таки… обидно. Кабаре да и только. Интересно, как ее зовут?.
С этими мыслями я сел за столик. Спустя несколько минут я поднял взгляд и рядом вот… как ни странно она, собственной персоной. Сидит и улыбается прямо мне в лицо, хотя и непонятно, зачем она это делает?
– Привет, – сказала она, подвигаясь ко мне поближе. Мой взгляд упал на ее декольте, и красивая, сияющая мраморная кожа сделала свое дело: у меня запылали уши, и я понял, что влюбился. Пусть даже и на пятнадцать секунд. Потом пришел в чувство и поднял взгляд. Она улыбалась и ее нахальные уши были такими же пылающими, как им мои. Только мои были нахальнее: я все таки смотрел на ее груди, а она были поинтересней, чем мои…. уши. Она, казалось, пока смотрела только на них, и откровенно садистки наслаждалась произведенным эффектом. И когда она успела сменить платье то?
– Мои глаза выше, – ласково произнесла она, пытаясь притянуть мой взгляд повыше. Я был не против. Грудь хоть и была красива, но декольте… обшитая оторочками, в духе семнадцатого века. Некрасиво, как по мне. Хотя и было видно, что она старалась себя приукрасить поэлегантней.
Щелчком подозвав официанта я заказал стандартный набор соблазнения: маленькую жаровню с элитными благовониями, бутылку бордо и еще каких деликатесов, в основном с морей Нептуна.
Это было элитное место. Сюда попасть было непросто, надо было знать свойства, и водить с ними дружбу, чтобы не смеялись, пока ты переходишь между пространствами. В области Млечного Пути и Андромеды это можно было сделать более, чем просто, но все таки требовало кой каких усилий. Например, расщепление разума, чтобы один из них требовал своего и поддержки разума плотского, а второй путешествовал между мирами, в надеждах попасть в то самое место, в котором ты был изначально. Например, в момент своего собственного зачатия. Это самый худший вариант, согласен. Но в одном из пространств ты был здесь и пожирал глазами эту юную красавицу, которая вполне отвечала тебе взаимностью, но в ответ требовала немногого: споить ее наконец, и провести домой, где ее отец тебя поддержит, но отправит домой не солоно хлебавши.
И так всякий раз, пока ты не напоишь ее дома кофе. Это извращение, но ей почему то нравится.
– Как тебя зовут, – просил я наконец. Эти пять секунд ожидания были вконец мучительными. Но того стоили.
– Света, – кротко ответила она, отводя взгляд, и не находя себе места, когда услышала оглашенный счет. Обычно так питались только карманники. – вообще, у меня несколько имен, родители, видимо, были пьяны, подбирая мне имя, поэтому я Света-Ила-Мастер-Хельгундра.
– Согласен, это красивое имя. Особенно Ила.
– Света, – поправила она меня и сбросила золотистую прядь черных волос с плеча.
– Как скажешь, – вздохнул я и отхлебнул то, что оставалось у меня в стакане. Вскоре принесли и ее заказ. Тут вообще, обслуживают крайне быстро, особенно, если учесть, что это не вполне земляне. Да, гуманоиды, да, их родители родом с Марса и Венеры, а уж их предки и вовсе сами знаете откуда, но об это принято говорить вслух. Они и так хороши. – Но почему Света? Ила мне больше нравится.
Ой, я что, произнес это вслух?
– А мне нет, – отрезала она, и взяла протянутый стакан. Сделав полный глоток, она откинулась на спинку кресла и попросила добавки. Стало интересно, на котором стакане она остановится. И вообще, зачем она села рядом со мной, поболтать, или напиться. Говорят, да и по собственному опыту знаю, что пьяные женщины просто омерзительны в постели. Забавно, она вообще когда ни будь была с мужчиной, или вот так просто знакомится?
– Давно поешь?
– Говорят, с четырех лет, но не представляю, что бы я пела в таком возрасте. Вот с шести лет, было даа, красивое время. Я пела в хоре мальчиков и девочек, и было очень пристойно, хотя и не так красиво, как сейчас. Мне больше нравится одной. То есть, петь одной. А быть одной уже надоело.
– Сочувствую. – я сделал еще один глоток, но на этот раз настолько мелкий, насколько вообще только мог. Мне она нравилась, хотя с каждым вздохом все меньше и меньше.
