Самодельные новогодние украшения, беспорядочно развешанные по стенам и окнам большого фойе, выглядели теперь, десятого января, жалко и убого. Бумажные гирлянды, кривые аляпистые снежинки, тщедушные ёлочки из мишуры. А ведь все это недавно сулило радость, вожделенное новогоднее настроение и чудо. Все же, независимо от возраста и статуса, верят в это самое чудо: вот наступит он – Новый год, и все изменится, все в нём будет по-другому, по-хорошему, по-правильному… Но праздники прошли, и ничего, как обычно, не изменилось. Теперь вся эта жалкая бутафория на стенах не что иное, как свидетельство отсутствия каких бы то ни было чудес на белом свете. Чья-то злая насмешка: вот, мол, наивный ты глупец, наступил твой долгожданный новый год, а ты все еще здесь – в Энском социально-экономическом колледже. В пристанище всех испугавшихся ЕГЭ, не поступивших в ВУЗы или даже не пытавшихся этого сделать неудачников. Добро пожаловать, чувствуй себя как дома.
Алиса спускалась по лестнице быстро, бесшумно и мягко, как кот, хоть и была обута в достаточно массивные зимние ботинки. Она впервые переступила порог Энского социально-экономического колледжа сегодня утром, не видела его новогодней атрибутики, когда та ещё хранила в себе магию, не обращала на нее внимания и теперь. Она торопливо спускалась по лестнице и видела лишь его, одного единственного и желанного, способного унять ее боль и облегчить страдания. Огромный, старомодный кофейный аппарат стоял у окна, отбрасывая широкую тень на потертый плиточный пол. Про зависимость от кофеина говорят редко и обычно как-то не всерьёз. Мало ли в мире других проблем и опасностей, чтобы ещё пугать людей какой-то там зависимостью от легального во всем мире ароматного напитка. Однако крепко подсев на него на заре своей юности, Алиса теперь буквально не могла жить без кофе. Предпочитала она, конечно, качественный и натуральный, не ленилась дома сама перемалывать зерна и по десять раз на дню трамбовать получившийся порошок в рожок своей полуавтоматической кофемашины. Могла она, впрочем, выпить и качественный растворимый кофе, а если альтернативы не было, то и некачественный, с запахом чего-то жжёного и кисловатым привкусом, тоже шёл в ход. Важно было не оставлять надолго свой организм без кофеина, ставшего ему допингом и чуть ли не основным топливом. Затянувшаяся разлука с любимым напитком сулила Алисе слабость, головокружение и мучительную головную боль. В такие моменты она не грезила дымящимися бумажными стаканчиками с американо, мутнеющее сознание не рисовало в ее воображении пузатые кружки с любимым капучино, но Алиса знала наверняка, что лишь кофе в любом виде и в достаточном количестве положит конец её страданиям. А потому, во избежание таких вот приступов, она обычно пила его часто и помногу. Но этот день, десятое января, не был обычным. Алиса долго была в дороге, из-за перемётов и скользкой промежутками трассы добралась до колледжа позже, чем предполагалось, в итоге едва ли успела к назначенному времени забежать в кабинет директора. Кофе к тому моменту она пила в последний раз часа четыре назад, и это, по её меркам, было уже достаточно долго: голова тяжелела, тупая боль понемногу била в затылок, очень хотелось закрыть глаза. Ничего не подозревающий о мучениях Алисы директор колледжа Михаил Александрович принял её тепло и радостно. Невысокий лысеющий мужчина лет шестидесяти на вид добродушно ей улыбался, рассказывал, как рады в их заведении новобранцам и какие радужные перспективы возглавляемая им богадельня сулит студентам. «Да уж, – думала Алиса, слушая хвалебную оду директора своему колледжу, – МГУ и МГИМО надо бы опасаться, Энский социально-экономический колледж на пятки наступает. Того и гляди, его выпускники заберут работу у вчерашних студентов престижных московских ВУЗов и займут все руководящие должности нашей необъятной Родины». Вслух же не многословная от природы Алиса не говорила ничего, она вежливо улыбалась, кивала, ждала, когда уже пожилой мужчина выскажется, заберёт у нее документы да и отпустит с миром. Ещё у самого входа на первом этаже, пока охранник старательно переписывал в журнал её паспортные данные, Алиса с восторгом заметила у окна кофейный аппарат. И вот теперь, наконец, выслушав директора и оставив ему свои документы, девушка предвкушала, как выпьет пару стаканчиков долгожданного капучино. Возможно, залпом. Аппарат выглядел старым, каким-то почти раритетным, словно место ему в музее, а не в учебном заведении. Алиса достала из кармана джинс сто рублей и попыталась вставить их в отверстие для приема денег. Великовозрастный аппарат с презрением выплюнул купюру, издав при этом неприятный звук. Алиса попробовала вставить банкноту другой стороной, но безуспешно, гордая машина не хотела брать её денег. Алиса покопалась в карманах, нашла купюру номиналом пятьдесят рублей и попробовала предложить привередливой машине её. Аппарат словно задумался и засомневался, но все же нехотя проглотил деньги. Алиса с облегчением вздохнула и нажала на кнопку рядом с надписью: «Капучино 50 руб». Ничего не случилось. Аппарат молчал, лампочка под надписью: «Выберите напиток» агрессивно мигала красным. Алиса снова нажала на кнопку «Капучино», на этот раз с усилием, и снова ничего.
За её спиной раздался негромкий мужской смех и голос:
– Всё, что с молоком, он не делает. Только эспрессо или американо.
Ладони у Алисы похолодели, в груди всё сжалось и воздух словно застрял в легких. Неужели это… Девушка медленно, не дыша, повернулась. Да, это, несомненно, был он. На Алису приветливо смотрел высокий молодой мужчина, стройный и статный, кареглазый с копной вьющихся каштановых волос, подстриженных весьма удачно. Эта самая молодежная небрежная прическа вкупе с весьма стройным телосложением позволяли мужчине выглядеть лет на двадцать восемь максимум, хотя Алиса знала наверняка, что ему на самом деле – тридцать шесть. Она вообще знала об этом симпатичном кареглазом мужчине многое, не раз просматривала его соцсети, и была осведомлена, что работает он в этом самом колледже, порог которого она сегодня впервые переступила. Так вот переступая этот самый порог, девушка, конечно, понимала, что встреча их неизбежна, и что очень многое, всё её будущее, зависит от этого человека – Новикова Кирилла, Киры. Алиса, правда, никак не предполагала, что они встретятся практически сразу после её приезда в Энск. Но Его величество случай распорядился именно так, и судьбоносный момент, момент, когда вся эта история могла, не начавшись, закончится наступил именно тогда, у старого кофейного аппарата, не делающего напитков с молоком. Алиса смотрела на молодого мужчину и ждала, вглядывалась в такое знакомое, но чужое теперь лицо, пытаясь понять лишь одно: узнал он её или нет? Если да, то весь её план полетит к чертям, и хоть Алиса сама себе в этом не признавалась, какая-то слабая и презренная часть её хотела, чтобы именно так и произошло. Чтобы на молодом ещё и приятном его лице появилось удивление, чтобы он воскликнул её имя, обнял и принялся рассказывать, как сильно скучал и как долго её искал. И она бы пустила слезу, и они вспомнили о былом и утраченном, и она всё-всё рассказала бы ему об этих годах её жизни, в которой его не было, и в какой-то момент он бы её поцеловал как когда-то давно, а после этого они взялись бы за руки и ускакали вместе в закат… Никакого удивления на его лице не было, только вежливая, даже формальная улыбка:
