В конце января, после святок, собрались Егоркины родители съездить в ближайшей город. На ярмарке надо было закупить соль и сахар, а на мельнице смолоть в муку пару мешков пшеницы. А на это нужны деньги, которые можно выручить, продав на ярмарке что – нибудь из того, что есть в доме в избытке. Семья считалась в деревне зажиточной – своя лошадь, корова, пара свиней, полон двор кур и гусей. Для продажи на ярмарке мать приготовила несколько куриных тушек, тушку гуся, шматок сала, бадью квашеной капусты, пару крынок сметаны.
Рано утром, набросив уздечку на коня, отец вывел его во двор. У коня была кличка "Ангел". Многим в деревне эта кличка не нравилась, мол, не по-божески святыми именами лошадей называть, но отец отшучивался: "Когда беда в дороге случится, у нас свой Ангел-хранитель рядом будет!"
Утро предвещало хорошую погоду. Отец расчесал коню хвост и гриву, затем слегка почистил бока щеткой, все-таки в город едут, на люди. На спину водрузил седелку. Взял хомут клещами вверх, подошел к коню спереди. Конь недовольно фыркнул, попытался повыше задрать морду, показывая свой норов. Но отец, резко окликнул коня: – «Ну, ну! Не дурить, Ангел!» – ловко набросил хомут на шею и развернул его клещами вниз. Прошелся под ним ладонью, убедившись, что ни чего под него не попало. Положил шлею на холку, расправил её, соединяя ремешки с пряжками. Взявшись за уздечку, повел коня к саням.
Вначале отец хотел для поездки в город попросить у соседа красивые городские сани, но, подумав, решил ехать на своих розвальнях – и места побольше, да и устойчивость получше, мало ли что может случиться в дороге.
Покрикивая на коня: «Тпру назад! Тпру назад, Ангел!» отец задним ходом завел его к саням между оглобель. Конь понял, что поездка неизбежна, и вел себя спокойно. Отец взял дугу и тут увидел, что сын Егорка, проснувшись сегодня вместе со взрослыми, стоит без дела и внимательно наблюдает за его работой. Он с вечера знал, что его берут с собой в город, и светился от радости, предвкушая впечатления от предстоящей поездки. «Ну, что рот разинул? – сердито окрикнул отец сына, – неси пару охапок сена! А то стоит, сияет, как медный таз!»
Егорка, покраснев от смущения, метнулся в коровник, быстро влез по лестнице на сеновал, вилами сбросил с накатника несколько охапок сена. Спустившись вниз, стал перетаскивать сено в сани.
Отец, закончив запрягать коня, взял в руки вожжи и проехал по двору к амбару. Там он погрузил в сани два мешка пшеницы. Сходил в омшаник, принес бадью квашеной капусты. Затем подъехал к крыльцу и помог матери перенести в сани приготовленные для продажи продукты. Аккуратно уложив все вещи в передок саней, прикрыл их циновкой. Разворошив принесенное Егоркой сено по саням, чтобы всем было удобно сидеть, отец скомандовал: «Рассаживайтесь, пора ехать!»
Бабушка и сестра отца вышли проводить,они суетились около саней, давая разные советы и наказы. Егоркины младшие сестра и брат еще спали, а дедушка уже третью неделю не вставал с постели, какая-то хворь скрутила старика. Когда отъезжающие расселись в санях, бабушка вдруг хлопнула себя ладонью по лбу: "Совсем забыла, дура старая, – и, толкнув Егорку в плечо, сказала ему – Ступай к деду, он тебе чтой-то сказать хочет."
Мальчик очень любил деда, переживал, что тот болеет, и сейчас не захотел предстать перед ним радостным и счастливым. "Я потом к нему зайду," – буркнул он и подвинулся поглубже в сани. Отец недовольно посмотрел на сына, покачал подбородком. Тот виновато склонил голову, но остался сидеть в санях.
«Ну, тогда, с богом! – сказал отец и, щелкнув вожжами по крупу коня, крикнул – Но! Ангел, трогай!» Конь нехотя потянул сани в открытые ворота, но, получив вторичный хлопок вожжами, прибавил шаг, перейдя на легкую рысь. Бабушка перекрестила отъезжающих, перекрестилась сама и долго смотрела им вслед, шепча губами какую-то молитву.
Проехали по деревне. мальчик высоко задирал голову, но, как назло, никого из друзей на улице еще не было. А ему очень хотелось, чтобы приятели увидели, как он едет в город! У часовни выехали на большак. Отец остановил лошадь, повернулся в сторону часовни и, глядя на икону Казанской Божьей Матери над входом, перекрестился. То же самое сделала мать, прошептав: – «Господе Боже, Пресвятая Богородица, Божья Матерь заступница, спаси и сохрани нас!» Егорка сидел тихо, будто бы задумался. Отец отвесил ему подзатыльник так, что шапка слетела с его головы. « А ты что, нехристь?» – сердито спросил он. Мальчик ткнул пальцами в лоб, изобразил что-то вроде креста на животе и быстро натянул упавшую шапку на голову, пряча под ней черные курчавые волосы.
