У некоторых людей в шкафу спрятаны скелеты, у Калли Дэниелс были диадемы – огромные, безвкусные и сверкающие стразами, такие обычно венчают начесанные головки участниц детских конкурсов красоты, и для закрепления их требуется целая упаковка шпилек (даже удивительно, что малышки, отягощенные таким весом, не летят вверх тормашками). Калли когда-то и сама была одной из таких девочек, и если жизнь королевы красоты и научила ее чему-либо, так это умению всегда сохранять на лице фальшивую улыбку – очень полезный навык, для тех случаев, когда твоя мать неожиданно появляется на пороге твоей кондитерской.
– Мама, какой сюрприз! – воскликнула Калли из-за прилавка; она очень надеялась, что в ее голосе прозвучало больше искренности, чем отчаяния. Светло-бирюзовые стены ее обожаемой кондитерской «Лакомства Калли» явно дисгармонировали с неестественной белизной волос матери, но, с другой стороны, блонд все же лучше, чем огненно-красный цвет, который был несколько месяцев назад.
– Кажется, единственный способ узнать, что происходит в твоей жизни, – это приехать сюда. Если, конечно, я не хочу услышать новости от Джоан Дженкинс, пока мне делают маникюр. – В голосе матери сквозила обида, и Калли сразу же почувствовала угрызения совести; ей вдруг вспомнилось, что она упоминала о своих делах в разговоре со старой школьной подругой. А сплетни разлетаются быстро, и ей следовало бы подумать об этом…
– Ох, мам, мне так…
– Знаешь, что хуже всего? – перебила мать. – Было прекрасно видно, с каким удовольствием она сообщила мне то, чего я не знала. А ведь ты – моя единственная дочь, и я должна все узнавать о тебе раньше всех. Ты хоть представляешь, какой это позор?
Про «позор» Калли было известно слишком хорошо, и она невольно вздохнула. Сказать по правде, она действительно чувствовала себя виноватой из-за того, что не позвонила, но у нее имелось оправдание: ее жизнь в данный момент была несколько хаотичной. Сегодня, например, она провела все утро за приготовлением тортов и пирожных, заказанных на выходные. Калли как будто находилась в особом состоянии, в некоем кондитерском зен-пространстве, и от этого ей хотелось танцевать вокруг духовок и петь, как принцессы из мультфильмов. Ей не хватало только говорящих зверушек и прекрасного принца в придачу, но в данный момент это было неактуально – у нее не было ни сил, ни времени на мужчин.
– Мама, я вовсе не пыталась скрывать, просто была занята… – пробормотала Калли.
– И мне должно стать от этого легче? Из всего, что только могло случиться… Ты же знаешь, я была в восторге, узнав о том, что ты снова выступаешь. Но, увы, я узнала об этом не от тебя…
– Я всего лишь преподаю, мама. Я не буду выступать.
Барбара пожала плечами.
– Ты все равно должна была мне сказать. Я могла бы тебе помочь.
Именно по этой причине Калли не спешила делиться с матерью новостью – Барбара имела привычку переступать границы в отношении «помощи» (и это еще мягко сказано). Трудно было даже представить, какие идеи возникли бы у матери, скажи она ей, что ее наняли новым тренером танцевальной команды «Пантеры» в школе Престона.
– Ты права, мама. Мне следовало позвонить. Прости. Но честное слово, у меня все под контролем, – добавила Калли, хватая чашку с кофе и передавая его через прилавок. – Вот, выпей, мам.
– Ох, нет, я не пью кофе после ланча, – ответила Барбара. – У меня от него кожа обезвоживается.
– Ну… как хочешь. – Калли отошла к кофе-машине, установленной в небольшой обеденной зоне пекарни.
– Калли Джо, – проговорила мать спокойным, но строгим тоном, – ты хоть как-то заботишься о собственной коже? Заботиться о внешности после тридцати – это серьезная работа, и тебе пора уже начинать…
Отвернувшись к стене, Калли закатила глаза и добавила щедрую порцию сливок и сахара себе в чашку. Мать хотела как лучше – все эти мелкие замечания делала с любовью и заботой, – но она была немного одержима внешним видом. Сказать по правде, Барбара была довольно привлекательной женщиной, даже несмотря на всю свою косметику, в туго обтягивавших ее брюках цвета лайма, блестящих босоножках на высоких каблуках и в блузке с оборками. И все утверждали, что Калли – это юная и менее взбалмошная копия ее матери (такие комплименты всегда вызывали у Калли вместе с благодарностью и мурашки ужаса).
– Я готова рискнуть, мам. Но мне еще два года до тридцати. – Калли сделала большой глоток.
– Ты потом очень пожалеешь, милая. У тебя только одно лицо, и я учила тебя заботиться о нем.
Прежде чем Калли успела досадливо поморщиться от речей матери, ее сотрудник и лучший друг – гей к тому же, – ворвался в торговый зал кондитерской и воскликнул:
– Барб, какой сюрприз! – Эрик посмотрел на Калли, и они с ней незаметно для Барбары, в долю секунды, обменялись беззвучным диалогом, звучавшим приблизительно так:
– Вот ведь… Какого черта она здесь делает?
– Ох, не говори!
– Она уже знает?
– Ага, знает.
– Ты как, нормально?
– Справлюсь.
– Черт, а что это она на себя напялила?
– О господи!..
Эрик широко улыбнулся и заключил мать Калли в объятия.
– По крайней мере, хоть кто-то рад меня видеть, – проворчала Барбара, глядя на дочь через его плечо.
– Я всегда рада тебя видеть, мам, – ответила Калли. Она была уверена, что ее слова остались без внимания.
Эрик же тем временем улыбался и хлопотал; он всегда замечательно справлялся с Барбарой – говорил нужные слова, но не перебарщивал, – и Калли была признательна ему за помощь.
– Честное слово, Барб, с каждой нашей встречей ты становишься все моложе! А твои туфли – просто загляденье!
Барбара засмеялась и в смущении потупилась – она обожала комплименты. Калли же с благодарностью улыбнулась приятелю; она знала, что Эрик искренне любил Барбару. Конечно, она тоже любила маму, но было бы лучше принимать ее в небольших дозах… и не так внезапно. В присутствии Барбары следовало держать ухо востро, потому что та вынюхивала секреты дочери, как полицейская ищейка груз наркотиков, а потом старалась вцепиться в нее мертвой хваткой. Барбаре хотелось быть нужной и постоянно действовать, что, разумеется, очень неплохо, однако… Калли нравилось все делать по-своему, и ее планы обычно являлись полной противоположностью затеям матери – слишком уж они с ней были разные.
– Эрик, но почему ты не заставил Калли позвонить мне сразу же, как только она получила эту работу?
– Барб, дорогая, ты же знаешь нашу малышку. Всегда вперед, вперед, вперед! Уверен, у нее просто вылетело из головы…
Барбара нахмурилась и повернулась к дочери.
– Калли, дорогая, ты слишком себя изматываешь. Ты должна провести со мной день в спа, я настаиваю…
