Игорь Левин - Полвека позади. Стихи

Полвека позади. Стихи
Название: Полвека позади. Стихи
Автор:
Жанр: Стихи и поэзия
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Полвека позади. Стихи"

Шестой сборник стихов Игоря Левина «Полвека позади» представляет собой собрание избранных лирических произведений – и новых, и воспроизведённых из всех ранее издававшихся поэтических сборников автора, его творческий отчёт, приуроченный к знаковому юбилею.

Бесплатно читать онлайн Полвека позади. Стихи


Дизайнер обложки Игорь Левин


© Игорь Левин, 2018

© Игорь Левин, дизайн обложки, 2018


ISBN 978-5-4490-8945-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Полвека позади… / белое

Полвека позади, полмира на ладони
В охвате панорамном сквозь года.
Где звёздные дожди взрезали склоны,
Разъела мантию прогорклая вода.
Огарки чувств я собирал устало.
Глохидии топча, жемчужины промял.
А память то питала, то пытала,
То распинала меж точёных скал.
Я огненной водой сушил земную сушу.
Арктическую стынь льдом талым согревал.
И в путанном пути вдохнул я в небыль душу,
И аленький цветок в пустыне я сорвал.
Ох, неспроста приснилась в платье белом
Та, что со мною разделила кров.
Необходимо, чтоб земля юнела
И обновляла выцветший покров…
2017 г.

Полвека позади… / чёрное

Полвека позади, пол-опыта наружу…
Что смог понять, не солоно хлебнув?
И почему взамен каймы жемчужной
В фольге зеркал заметил кривизну?
И как не усмотрел подмены стражи,
Измены блеск в восторженных глазах?
Не разглядел, что был корабль бумажным,
Пронёсшийся на алых парусах?
Как взял поводырём судьбу слепую,
А чёрный ворон вещуном мне стал?
Как мог поверить, что тропу худую
Не занесёт широкий буревал?
До дна двойного не добрался в смыслах —
Хрусталь с горы я под топор кидал.
И только стал внимательнее к числам,
Когда себе полвека насчитал.
2018 г.

Из сборника «Цветок в окне» (1998)

«Там, где суровые магнаты…»

Там, где суровые магнаты
Сжимают времени расплавленный свинец,
Где льются звуки Аппассионаты,
Дробясь о жернова рубиновых сердец,
Где амальгамою раздумий беспокойных
Покрыты зеркала крадучих вещих снов,
Где меж утратою и близорукой новью
Ещё не сплетено сквознограничных швов,
Там, где вдыхают листопалые туманы,
И где карминовый разлит повсюду свет,
Мечтаний парафиновые страны
Ещё не жег фитиль фатальных бед.
Где нет ни бури, ни слащавого покоя,
А есть прозренья яркокрылый вечный миг,
Где млечный океан широкою стопою
Покрыл столетий перистый родник,
Там не верны земные сроки,
И дверь столетий открывают не стучась,
Слагают песнь Любви великие пророки,
В хитон сребристый монолитно облачась.
Там, где стихии духа воплощенье,
И лика Истины священной внятна суть,
Где паутиной зыбкою у пандуса Вселенной
Извилистый и шаткий мой проложен путь.
1986 г.

«Меня слепит улыбка Феба…»

Меня слепит улыбка Феба,
Мир стёрся в золотой струне.
Я не восстану против неба,
Вос-станет же оно во мне.
1983 г.

Человек, порождённый геенной

Тучи пепла чернильною пеной
Над смолистой нависли землёй.
Человек, порождённый геенной
Вновь стоит предо мной,
Вновь стоит предо мной.
Колким звоном в зените томленья,
Кругом скверны змеиных кольчуг
Возникает зловещее пенье,
Предрекая печалей недуг.
Я прогрыз манускриптов тирады,
Чтоб разрушить порочную связь,
Но едва ли кромешного ада
Мне осилить прогорклую бязь.
Он отрыжка унылых сомнений,
Хобот страха, рептилия тин.
Человек, порождённый геенной,
Вновь стоит у меня на пути,
Вновь стоит у меня на пути.
И лукавая искра злорадства
Проскользнула с лимонных зениц,
Этот облик враждебного царства
Различу я из тысячи лиц.
Тени впаяны жжёной сиеной
И кривая усмешка у губ.
Человек, порождённый геенной, —
Мост угрозы, кладбищенский сруб.
Плесень мысли – источник гниений.
Дух, ниспосланный чёрной звездой —
Человек, порождённый геенной,
Вновь стоит предо мной,
Вновь стоит предо мной.
1986 г.

«Не душите ночную звезду…»

Не душите ночную звезду
Ворсистым боа узлом;
Пощадите немую мечту,
Затаённую за углом.
Не касайтесь струнных лучей
Плетью лучистых струн.
Не кружите земли карусель,
Не душите ночную звезду.
1989 г.

«Белые тени на город легли…»

Белые тени на город легли,
Белые тени в сиплой пыли,
Белые тени в разрывах домов —
Белые тени ночных облаков.
1991 г.

Армейский мотив

Хлёсткой ногою
                       в ногу шагай,
Глоткой горланя,
                       песнь запевай.
Кирзовой копотью камень чеканя,
Хаки х.-б., нахлобучив комками,
Выпятив грудь,
                      подбородок – вперёд.
Кто из вас кто —
                      хрен разберёт!
Хочешь – живи,
                      а не можешь – умри!
Раз, раз, раз, два, три.
Раз, раз, раз, два, три.
Раз, раз, раз, два, три.
Чиста подшива,
                     в желудке – чад.
Много ль вам надо,
                     стадо из стад?!
Рты на замках,
                     ноздри – в пятак…
Эй, под-тя-нись, мать твою так!
Вот ты шагаешь,
                     скученный сброд.
Эй, направляющий,
                     чётче счёт!
Хочешь – живи,
                     а не можешь – умри!
Раз, раз, раз, два, три.
Раз, раз, раз, два, три.
Раз, раз, раз, два, три.
Вбок – не вались,
                     вверх не взгляни —
Стянут дыханье
                     тугие ремни!
Стянут – раздавят, клыки показав,
Серой удавкою грузных казарм!
Липкою слизью
                     пот по лицу,
Ритмами марша
                     пляши на плацу!
Хочешь – живи,
                     а не можешь – умри!
Раз, раз, раз, два, три.
Раз, раз, раз, два, три.
Раз, раз, раз, два, три.
Прямо!
                     Раз, два, три.
Прямо!
                     Раз, два, три.
Прямо!!!
1988 г.

«Мне снился сон…»

Мне снился сон,
Болезненный, как время,
В котором лишь безвременья печать.
Казалось мне:
По замку я старинному блуждаю…
Ни выхода, ни входа, только
Глубина пространных коридоров,
Бегущих в стрельчатых нервюрах.
По стенам тараканы разметались шустро.
Какой-то запах едкий и вонючий
Стоял в пустых гостиных…
Мне стало душно.
Выход я искал, но тщетно.
Так и остался здесь, тоскуя
По небу и по дому своему,
Убаюканный шёпотом вялых секвенций.
1992 г.

Екклесиаст

Как надоела
             Суета сует…
Нелепая людская канитель…
Формальных прав
             чернильный вязкий пласт,
В котором все мы
             безнадёжно погрязаем…
Ты прав —
             царь средь философов,
             философ средь царей.
Воистину ты прав,
             ЕККЛЕСИАСТ!
1992 г.

«Исчезла боль, и онемели руки…»

Исчезла боль, и онемели руки,
Свинцовым обручем обвита голова.
Натянуты времён тугие луки,
Стрел наконечник – колкая молва.
Хочу взлететь – но тяжесть давит плечи,
Хочу мечтать – но в думах только смрад.
Любить хочу! – Любимая далече,
И суетен словесный перепад.
Я думал побороть сомненья и страданье,
Но слишком мало шансов на успех.
Лелеял я в душе великое созданье —
А в мыслях не узрел решающих прорех.
Тогда о смерти думал я…
Но тщетны помышленья,
Коль естеством им сбыться не дано.
О, властелин судеб!
Нет силы для рыданья,
И не огонь в крови – прокисшее вино
1992 г.

«Зов, раскатившийся вдали, …»

Зов, раскатившийся вдали, —
Плеть одиноких струн.
Невод в ночной пыли —
Кратер стальных лун.
Холоден вёрст кряж,
Навзничь упал луч.
Смерч поднял мятеж
Клочьями сизых туч.
Господи! Что я вижу?!
Дым валит без огня.
Та, кто мне всех ближе,
Дальше всех от меня.
Ввысь гулких дней рапира —
Кровь на литой строке.

С этой книгой читают
Роман освещает болезненную и трагическую для современного общества тему суицида. В тексте переплетаются философские раздумья и личные переживания, документальные материалы и образы сновидений, мифологические и религиозные сюжеты. Задумываясь над вопросом: «…стоит или не стоит жизнь того, чтобы её прожить…» (А. Камю), автор мысленно размыкает «черту» между правдой и вымыслом, жизнью и смертью, сном и реальностью, усматривая национальную идею консо
Пятый сборник стихов Игоря Левина «Назвавшейся Е. К.» включает только те стихи последнего периода авторского творчества (начиная с 2011 года), которые посвящены возлюбленной автора либо событийно связаны с ней.
Никому не избежать участи быть кем-то преданным. Дай Бог только, чтобы самому не стать предателем. Всегда ли можно сделать правильный выбор между верностью и свободой, ответственностью и влечением, постоянством и изменчивостью, уверенностью и сомнением? На эти и другие жизненные вопросы вместе с автором пытаются ответить главный герой и другие, в том числе библейские и исторические персонажи художественной повести.
В книге представлены избранные стихи современного петербургского поэта Юлии Дунаевой.
"Капель мыслей" это сбор мыслей-капель в металлическом ведре. Оны были пойманы под крышами домов, туч и облаков, и в перегонках ручьев. Капли звенят и блистают для тебя, читатель.
Сколько тайн сохраняет история нашего мира? А вот узнать хотя бы малую часть поможет этот чудесный подбор загадок. Разные времена здесь вспоминаются, палитра событий очень большая! А любая из миниатюр может «притянуть» ваше внимание, вызовет желание рассмотреть новость гораздо глубже и полюбить замечательную науку «историю»!
Эти стихи были написаны в школьные годы и являются первой осмысленной попыткой поэтического взгляда на сложный и противоречивый мир.
Он искал невесту, а она – работу. Он мог уничтожить ее планету, а она лишь хотела жить в безопасности. Он забрал ее к своей звезде, в мир, полный тайн и загадок, открыл всю галактику, а ей не нужны были далекие космические просторы.Но знаете… говорят, самый крепкий брак – по расчету, а власть дается тому, кто совсем к ней не стремится. В далеком звездном скоплении развернулась игра не на жизнь, а на смерть. Теперь для Зары главное – отстоять прав
Энтони Саттон – один из наиболее известных и авторитетных исследователей тайных механизмов власти, работавший до недавнего времени в США. Он автор более двух десятков печатных трудов, из которых четыре изданы на русском языке: «Власть доллара», «Кто управляет Америкой?», «Как Орден организует войны и революции», «Уолл-стрит и большевистская революция».В книге «Уолл-стрит и приход Гитлера к власти» описаны финансовые каналы между Уолл-стрит и наци
Суперсерия 1972 года – одно из величайших событий в истории мирового хоккея. Первая встреча североамериканских профессионалов и советских любителей стала чем-то гораздо большим, чем просто серия статусных международных матчей. Ее можно назвать настоящей ледовой битвой, сражением двух могущественных сверхдержав, ярчайшим противостоянием характеров, менталитетов и устоявшихся стереотипов. Это было соперничество капитализма и социализма, перенесенно
Я начинала с темной комнаты с книжными шкафами от пола до потолка в легендарнейшем литературном агентстве. Отвечая на многочисленные письма поклонников самого Сэлинджера, я не заметила, как вступила в переписку от его лица… Изо дня в день ложь росла как снежный ком, пока рутину вдребезги не разбил один-единственный звонок. Это был Джерри… Джером Дэвид Сэлинджер был на связи.