23 марта 2012 года, 13 часов 10 минут
Дочь довезла Алексея до залива.
– Все, спасибо! Дальше я сам, – сказал Алексей, доставая из внедорожника рюкзак с нахлобученным сверху горнолыжным шлемом.
– Когда за тобой заехать? – спросила дочь.
– Не знаю, хочу накататься вдосталь, пока ветер, – сказал Алексей, жадно вглядываясь в небо над заливом, где уже плавали дуги кайтов. – Позвоню…
– Только прошу – поосторожней, – сказала дочь.
– Ну, в семьдесят поневоле осторожничаешь, – сказал Алексей.
– Только не говори мне про свои семьдесят. Человеку столько, на сколько он себя чувствует.
– Сейчас чувствую себя на сорок.
– Короче, мой ровесник… – улыбнулась дочь.
Ветер был серьезный, но не убийственный, как в прошлый раз. Тогда дуло так, что по заливу шла жесткая поземка, снежные холмики превратились в когтистые лапы неведомых зверей… и ни одного кайтиста, кроме него, психа. Алексей продержался всего минуту: страшная скорость и единственное желание – прекратить этот мазохизм. В результате он не удержал кайт, наехал на стропы и разрезал одну кантом правой лыжи – на том все, к счастью, и кончилось. Ну а теперь солнце… и ветер, хоть и резв, но вполне комфортен.
Распаковался быстро, и ноги довольно легко влезли в горнолыжные ботинки, еще не задубевшие на холоде. Трапеция – типа спасательного пояса с лямками, перехватывающими бедра, и ремнями – надета и плотно пригнана. Молнии на куртке и карманах брюк застегнуты. Развернутое полотнище кайта лежит на снегу – от него до Алексея двадцать пять метров строп. Осталось только, взявшись за ручки, потянуть на себя. Всегда волнующий момент…
Он жил один, но теперь не реже двух раз в неделю к нему заезжала дочь с обязательной кастрюлькой чего-нибудь ею приготовленного, а летом отвозила его на свою дачу, где он проводил неделю-другую с двумя внучками. Это называлось «дать девочкам отдохнуть от родительского надзора» – дать им расслабиться рядом с дедом, ничего не запрещавшим и ведущим себя с ними на равных. Дочь считала, что он в душе тоже ребенок – наивный, доверчивый, простодушно-трогательный и порой беспомощный даже в простых житейских коллизиях; за ним самим нужно было присматривать. И тем не менее она абсолютно доверяла ему своих детей. Ее приветливо-молчаливый, вечно занятый прагматичный супруг благоразумно держался той же линии.
Жена Алексея, мать его единственной дочери, умерла девять лет назад от рака желудка, и когда поставили диагноз, было уже слишком поздно – метастазы пошли по всему организму. Дочь, поначалу ничего не знавшая об этом несчастье, вместе с мужем обживала новую страну, новую территорию под названием Англия, где в одну из тамошних фирм более чем удачно вписался ее муж, айтишник, человек мозговитый и целеустремленный. Алексей ничего и не сообщал ей, решив, что благополучие дочери и ее успешного мужа важнее и что он попытается обойтись своими силами. Когда же врачи сказали, что надежды нет и жить его жене осталось максимум полгода, он кинулся искать спасения у нетрадиционной медицины.
В одном из издательств, с которым он сотрудничал, как раз в это время ему дали на корректуру книгу местного экстрасенса, описывавшего случаи излечения пациентов от рака в последней, четвертой стадии. Он решил, что это знак свыше. У экстрасенса был телефон, что само по себе было чудом, ибо Алексей знал, что зачастую целительные книги пишут для издательств так называемые копипастеры, надергивающие информацию из разных, подчас весьма сомнительных источников. А тут подлинный автор-целитель. С трепетом в душе и надеждой, что чудеса случаются именно тогда, когда оказываешься бессильным перед приговором тупой реальности, он позвонил. Будь он верующим, возможно, вместо этого отправился бы в церковь и истово молился бы… Но прибегать в данном случае к вере, прожив всю предыдущую жизнь атеистом, он считал профанацией. Ведь вера – она или есть, или ее нет. Откуда в нем взяться вере? Да и не верил он в бога-целителя, глядя вокруг себя и назад – в историю человечества, вопрошая: можно ли возложить ответственность за все страдания человека и человечества на Бога или последний превыше этого?
Фамилия у экстрасенса была соответствующая – Темных, Геннадий Трофимович. Пояснив, что как корректор он в настоящий момент читает книгу уважаемого целителя, Алексей рассказал про жену, про отказ врачей заниматься ею, держать в больнице, ибо для них отчетность по низкой смертности важнее человеческих страданий, почему его жена и лежит дома и он сам делает ей обезболивающие уколы, а затем попросил Геннадия Трофимовича приехать и осмотреть жену – есть ли хоть какая-то надежда? Темных ответил, что приезжать ему не обязательно, что он лечит на расстоянии и что ему достаточно знать дату рождения, а также фамилию, имя и отчество пациентки, в данном случае – ее девичью фамилию… как будто он уже знал, что она ее меняла. На прощание Алексей услышал, что плата за труд будет взиматься только по исцелении пациентки, и это окончательно убедило его в том, что экстрасенс никакой не шулер, а серьезный и ответственный человек, действительно кого-то уже вылечивший.
Спустя два дня Темных, опять же по телефону, в терминах, довольно близких к записи в медицинской карте жены Алексея, описал состояние ее внутренних органов и сказал, что он берется за этот случай, что это его специализация – излечение безнадежных больных. Еще он в ответ на благодарную реплику Алексея, не смогшего удержать нахлынувших чувств, сказал, что, пока даже смертельно больной человек жив, надо бороться.
Тут Алексей, уже прочитавший книгу экстрасенса и мало что в ней понявший, в чем, естественно, не мог признаться, спросил:
– И все-таки как вы это делаете? Простите, я следил в вашей будущей книге за орфографией и пунктуацией, а в таких случаях не вполне проникаешься смыслом. Ведь даже чудо – а то, что вы делаете, является, несомненно, чудом – должно иметь под собой какой-то физический или, если хотите, физико-химический процесс, может быть, воздействие каких-то там нейтрино, которые, как известно, во всех направлениях пронзают пространство Вселенной и свободно проходят как сквозь твердое тело, так и сквозь космические пустоты.
– Пустот нет, – ответил на это Темных. – То, что мы считаем пустотой, заполнено темной материей, которую наши приборы не в состоянии зафиксировать. По сути это то самое антивещество, без которого не возникло бы само вещество. Они находятся в скрытом от нас взаимодействии, порождая жизнь, рост, изменения, движение всего вокруг. Грубо говоря, это как плюс и минус в электрической цепи, порождающие энергию. Мы ведь уже больше ста лет активно пользуемся электричеством, но так и не понимаем его природы.
