Не клянись,
ибо всякая клятва высокопарна.
Борхес
Как огромно горе!
Как велика печаль…
Как неизбывны слёзы!..
И – как же нескончаем поток их…
– И откуда ты их только берёшь? Ещё в таком количестве, – миролюбиво поинтересовалась подружка, входя в комнату.
Зарёванная Даша, в отчаянье заломившая руки и с силой прижавшая их к своей худощавой груди, порывисто обернулась.
Подружка со спокойной улыбкой поставила на стол симпатичный тортик «Санчо», похожий на белоснежную пушистую шапочку. И выудила из сумки, крепко держа, баночку варенья:
– Это тебе подарочек, от прадедушки. Малиновое. Он, как прабабушку похоронил два года назад, так сам теперь и варенье варит. Всё лето на даче торчит, урожаем заведует. Они с прабабушкой всю жизнь вместе прожили, душа в душу. Так он теперь говорит, что всё старается делать так – по хозяйству – как если бы она делала. Она заботилась о нём всегда. Да она обо всех всегда заботилась… И для него – всё делала лучше всех. Вот он и варенье теперь взялся варить. Попробуем.
– Я не могу, – через силу простонала Даша.
И отвернулась: на глаза снова навернулись слёзы.
– Что именно ты не можешь? – с ласковой улыбкой уточнила подруга.
– Есть не могу.
– А что так?
– Не в силах… – едва пролепетала Даша.
Подруга выдохнула, пряча улыбку.
– Чаем-то всё же угостишь? Вообще, я это тебе принесла. То есть, нам с тобой вместе. Ты ж мне сама написала: ах, ах, последнюю субботу июля празднуют, вселенский праздник, типа. И всё такое. И всё такое про любовь. Вот я и пришла! А ты меня чаем угостить не хочешь! Как же теперь праздновать-то? А?
– Нажми, пожалуйста, на кнопку, – простонала Даша, чуть обернувшись к подружке. – Только проверь воду…
И залилась слезами:
– Да это день вселенской скорби!
– Да ну… – опешила подруга, на миг зависнув над маленьким немощным чайничком с открытой крышкой: проверяла воду. – А мне вот что-то не скорбится…
– Как ты не понимаешь! – вскипела слезами Даша. – Там настоящая любовь! Такая пара! Такая история!.. И они так и не смогли быть вместе! А ведь любовь – это то, ради чего стоит жить! Всё остальное – по сравнению с любовью, с истинной, великой – меркнет! Можно довольствоваться малым – во всём, во многом. И только без любви жить нельзя! Потому что – просто невозможно! Понимаешь ты это!!!
– Ну… Да, конечно! Ты абсолютно права, я с тобой полностью согласна, – уверенно согласилась подруга. – Но… Послушай, Дашуля, может, тебе не стоит так уж убиваться из-за четы этих Резановых, а? Ну, и ладно, была такая история. Ну, не вышло у них. А у нас будет по-другому, будет хорошо.
Будем мы счастливы, обязательно, и ты, и я. И встретим – обязательно! даже не сомневайся, – свою любовь. Великую и настоящую. И две свадьбы сыграем, пир на весь мир. Ну, если нам так захочется. И будем жить в счастье и любви. Ну, чего ты…
Подружка смотрела на хозяйку с таким сочувствием, с такой теплотой, и уже сама чуть не плакала – так хотела успокоить и развеселить свою любимую подружку и даже – какую-то там, седьмая-вода-на-киселе, – родственницу.
Но у родственницы в недрах родился новый поток морской воды, вселенский и безудержный. Она повернулась к подруге и заговорила, горячо и быстро, не пряча слёз:
– Маша, да пойми ты! Во-первых, они не чета – ведь они так и не соединились!
Во-вторых… Как же так? Если такая любовь – то как Бог допустил, чтобы эти любящие сердца так и не были связаны навеки? Как это понимать? Как вообще можно такое понять?!
И в-третьих – да пойми же ты!
Любовь живет вечно!
Любовь есть мера всех вещей.
Любовь, – наконец, – то, ради чего стоит жить.
Ради чего действительно СТОИТ ЖИТЬ.
– Хорошо-хорошо! – с готовностью согласилась подруга. – Пока что всё верно! Я полностью с тобой согласна! Меня учили, с самого детства, тому же самому! И я подписываюсь под каждым твоим словом! Нет, под каждым твоим слогом!
– А что мы тут имеем? – горестно вопросила хозяйка. – Что, несмотря на всю такую любовь и всё такое – их большие чувства исчахли, не успев родиться?
Так вот, в-третьих: если там Кончита не дождалась – хотя ждала 43 года – как верить, что мы-то с тобой дождёмся, а?
Как тогда вообще верить в любовь?
Как?..
И Даша снова, в порыве горького отчаянья, прижала руки к груди, и залилась новым потоком слёз.
– О, Господи, – вздохнула подружка и воздела глаза к потолку с обсыпающейся извёсткой, – успокой ты её, а? Сил нет смотреть на её слёзы.
Прошептала: – И вообще, чего она так надрывается…
И сказала:
– Дашуля, чай уже давно заварился, давай пить пока горячий, а? А насчёт аппетита в скорби – вспомни лучше Одиссея, а?
Даша тут же вспомнила фрагмент – где Гомер описывает, как циклоп сожрал нескольких товарищей Одиссея… И, хотя это произошло на глазах уцелевших, и, естественно, они страшно скорбели о погибших, и вообще, пережили жуть и ужас – но всё же аппетит их ничуть не уменьшился.
Вздохнула, нежно посмотрела на торт, обняла взглядом варенье… Снова вздохнула прерывисто и перестала плакать. И села за стол.
Щедрый кусочек сладкого торта сделал своё дело, настроение моментально улучшилось.
Подруга открыла варенье: съела ложечку и подвинула банку поближе к хозяйке. И уточнила между делом:
– Горячую воду не дали? Трубы кладут?
Даша покачала головой, затем покивала.
Подружка решила продолжить беседу, видя, что хозяйка успокоилась.
– Знаешь… – Но на всякий случай попросила: – Только не реви!
Так вот. Знаешь… Мне кажется, есть тут какой-то подвох. Понимаешь, всё, что ты сказала – правильно.
Но есть нюанс.
Ты говорила – со стороны любви. Бог, любовь, светлое, прекрасное. Да.
А ведь любовь – это чувство, то есть, энергия, сила, – которое не витает в воздухе само по себе.
Ведь так?
Даша кивнула.
– Любовь живёт – именно живёт – в душе, в сердце, в личности человека. Во всём его существе. То есть, в самом человеке.
Вот в этом, наверно, и есть подвох – у них.
Может быть, всё дело в том, что… Только не реви! Может быть, просто в них не жила любовь?
Даша аж рот раскрыла.
– Смотри, ты обещала не реветь! – быстро проговорила Маша, внушительно глядя подруге в глаза. И той ничего не оставалось, как – просто согласиться; и она тут же почувствовала, как пропала печаль, исчезло отчаянье, и даже улетучилось уныние.
И она улыбнулась: неуверенно, сквозь слёзы – и всё же заулыбалась, сама собой.
– Ох, Маша… Я не знаю! Понимаешь! Ну, как же так!.. Они же там отмечают, каждый год, в последнюю субботу июля, в Форте Росс, люди собираются, и русские, и американцы. Вот, и по новостям у нас показали – юбилейная же дата, двести десять лет как он был основан. И в интернете везде есть. Ну, правда, не говорят впрямую про Резанова, его же тогда уже не было…
