Дверь плавно летела по сухому горячему воздуху полигона. Она была похожа на дельтаплан, которому внезапно оторвали крылья. Аккуратно огибая различные многочисленные препятствия на заданном пути, данный элемент конструкции четко вписывался во всевозможные повороты и не отклонялся от необходимого рулевому маршрута ни на градус. Подчиняясь магическому приказу, дверь резко снизилась перед преподавателем левитации, почтенным гномом Аршараном дорт Норгорном, и чуть не прибила кучку адептов, стоявших рядом. Те оперативно шарахнулись врассыпную. Наученные горьким опытом, они не ждали от моих магических экспериментов ничего хорошего.
И я, конечно, их не подвела. На последних сантиметрах своего пути дверь вырвалась из-под моего жесточайшего контроля и с грохотом ударилась о выложенную камнями площадку полигона.
— Плохо, адептка Ирина, — укоризненно покачал головой Аршаран дорт Норгорн, невысокий кряжистый гном, как и положено представителям его расы, с бородой и усами. Изумрудно-зеленый сюртук с позолоченными пуговицами, белоснежная рубашка под ним, черные штаны, коричневые сапоги на невысоком каблуке — Аршаран дорт Норгорн был франтом и любил покрасоваться и перед преподавателями, и перед адептами, — очень плохо. Как вы сами приземляться будете, если не можете удержать на весу неодушевленный предмет?
Как, как. В каске и бронежилете. Впрочем, вслух я, умная девочка, этого не произнесла.
Пришедшие вместе со мной на пересдачу адепты весело заржали. Прямо кони, чесслово, так и хочется в бока шпоры вонзить, ускорения придать. Впрочем, у них самих дела обстояли ничуть не лучше. Со второго раза сумели сдать только трое из десяти. Остальные, включая меня, отправились назад, в общежитие, готовиться к очередной пересдаче послезавтра.
Выйдя с территории полигона, я повернула в сад, прилегавший к моему корпусу общежития. Я шагала по усыпанной гравием аккуратной дорожке, любовалась высаженными в клумбах цветами и старалась лишний раз не думать о том, что ни одно растение в саду не было безобидным сразу для всех рас, учившихся в стенах академии.
Вон, например, наперинка, ярко-желтый цветок, чем-то похожий на земной лютик. Отлично вырубает эльфов своим резким, сладким запахом. Знаем, прошли это на первом курсе. Аралиурий, мальчик-одуванчик, как звали его между собой девочки с нашего общемагического факультета, как-то на спор решил собрать букет этой красоты. Хорошо, что Агнус, споривший с ним тролль, пошел за компанию. Он-то и вытащил потерявшего сознание Аралиурия с полянки тех цветов. Хватило запаха. Просто запаха. Ни один цветок не пострадал. Ну, разве что примялся под весом упавшего в обморок эльфенка.
А вон синяя рисалька, крупный цветок, схожий с земной гвоздикой. Три капли настойки из нее, и пищевое отравление гарантировано любому троллю, вне зависимости от его веса. Это рассказал нам сам Агнус, добавив, что прибьет любого, кто попробует провести с ним этот трюк.
Про горницию, убивавшую вампиров, я вообще молчу. Кашица из ее мясистых листьев — страшное оружие, в отличие от того же чеснока, который Ратик, мой однокурсник, высший вампир, трескает только так.
В общем, по этому саду так просто не походишь. Обязательно надо сначала изучить краткий курс ботаники, хотя бы за первые два семестра.
С такими мыслями я наконец-то добралась до своего корпуса. Привет, второй курс, девчата со всех факультетов. Нас тут поселили исключительно из-за уровня владения магией. И не первокурсники, желторотики, но и не уверенные в себе наглецы третьекурсники. Так, ни рыба ни мясо.
В академии учились адепты разных возрастов. Тут можно было увидеть восемнадцатилетнего выпускника-пятикурсника, а можно и тридцатипятилетнюю меня, недавно перешагнувшую на второй курс.
Хмыкнув, я потянула за медное кольцо в виде ухватившей свой хвост змеи. Железная дверь сразу же отворилась. Удобная вещь — магия, блин.
Внутри было прохладно, как обычно. Просторный холл с высоким потолком и широкими окнами, пропускавшими достаточно света, встретил меня не особо приветливо. Портреты лучших выпускников укоризненно взирали на меня с темно-коричневых стен. Магические шары под потолком, сейчас выключенные, недовольно бликовали. Пол из шарнарского мрамора так и выскальзывал из-под ног.
Пожилая дриада Карисса, одетая в светло-зеленое платье, отлично шедшее ее волосам, сидела на месте консьержки в удобном сером кресле. Карисса работала здесь уже не первое десятилетие. Поговаривали, что она тут провела всю свою жизнь, лет так с восемнадцати. Как поступила на первый курс, так больше и не покидала стен академии.
Черные точеные брови Кариссы взлетели под зеленые волосы, едва я переступила порог.
— Провалилась, — вынесли вердикт тонкие розовые губы.
— Провалилась, — согласилась я. — Ты же знаешь, что я лучше всего в иллюзиях разбираюсь.
— У тебя три стихии, в том числе и ветер, — отрезала Карисса. — Ты обязана сдать левитацию.
Угу, только никто не уточняет, с какого раза.
Мы с Кариссой стали приятельницами совсем недавно, когда я перешла на второй курс и переехала в этот корпус. Ей импонировали моя циничность и спокойный взгляд на жизнь. Мне нравилась ее осведомленность в жизни академии. Мы часто пили чай по вечерам в каморке для отдыха консьержки. Ну и болтали там же.
— Концентрации тебе не хватает, — не дождавшись моего ответа, сообщила Карисса.
Я пожала плечами, не видя повода спорить.
— Смотри, Ирка, отчислят тебя.
Угроза не сработала. Впрочем, как обычно.
— Где? — я с готовностью огляделась. — Где этот добрейший, мудрейший, прекраснейший ректор, который обязательно подпишет бумаги о моем отчислении.
— Дурная, как пьяный гоблин, — фыркнула Карисса.
Да, чем и горжусь. Ко мне даже пятикурсники приставать перестали. Знают, что у Ирки Сидоровой в голове ветер гуляет. И он, этот ветер, очень легко может сдуть кого угодно к ядреной бабушке.
