… не проронив ни слова, он продолжал фиксировать хрупкую девушку. Верёвка прижала тонкую руку к деревянной ножке топчана, сбитого из брёвен, кора и сучья, которых впивались в её голую спину. Холодное молчание, полумрак и неизвестность очень пугали…
«Я попала…» – пронеслась мысль в её свешенной затылком к полу голове. Руки были крепко привязаны к ножкам, а ноги раздвинуты и задраны вверх верёвкой, прикрепленной к крючкам на потолке подвала, в который она, зная, зачем, спустилась сама полчаса назад.
Он присел позади неё, со стороны головы, которую она держала на весу, взял волосы, понюхал и сказал:
– Девочкой пахнешь. Сейчас тебе будет очень больно.
Она не ответила, но задрожала, тяжело дыша.
Его сильные тёплые руки заскользили по нежной гладкой коже, изучая и исследуя каждый сантиметр её горячего тела, продвинулись к набухшим от возбуждения губам, между которых торчал еле заметный маленький бугорок. Пальцами руки он сильно раскрыл губы, оголив клитор, сдавил его ногтями и потянул на себя.
– Ааайй! – от боли она вскинула голову, а он еще сильнее сдавил цепкие пальцы.
Жалобный стон и напряженные ляжки с ягодицами порадовали Пашу, и он сказал нежным голосом:
– Начнём, девочка…
После пятого удара пластиковой трубкой по ляжкам она стала умолять остановиться, а он, не обращая внимания на её вопли, бил ещё сильнее, чередуя ягодицы с бедрами, и наказание превратилось в пытку…
Наконец закончив бить, он стоял без движения и изучал результат, а когда мышцы Иры перестали сокращаться, голова провисла на затёкшей шее, а пальцы, впившиеся ногтями в кору, ослабли, он произнёс:
– Достойно, детка. Я думал, ты даже не придёшь, и я так и не…
Она приехала сюда, в деревню, отдохнуть от мегаполиса, интернета и большого количества людей. Три часа на электричке, и всё – нет шума, смога и толп людей, которые были повсюду, есть только речка, лес, ягоды, грибы и бабушкина еда на свежем воздухе. Отоспавшись за пару дней, она, наконец-то, собралась прогуляться по лесу. Несмотря на жару, она надела водолазку с длинным рукавом, лосины, шортики и балетки – только так можно было хоть как-то уберечься от комаров. Направляясь в лес через село, она встречала жителей, с которыми здоровалась и спрашивала, как у них дела. Тут все её знали, ведь она приезжала сюда каждый год…
– Здравствуйте, дядя Паша.
– Ого, какие люди! Иришка, привет.
– Да, это я приехала.
– Выросла так, вон какая стала невеста, – у Иры внутри всё задрожало, а киска стала горячей и влажной.
– Ой, дядь Паш, я Вас умоляю. Какая невеста, женихи перевелись все, – и засмеялась.
– Ну такая, какая. В прошлом году маленькая была совсем, а сейчас вон какие сиськи отрастила, – сказал он, касаясь пальцем торчащего под водолазкой соска. Ира застыла совсем от его прикосновения и покраснела. – С виду взрослая, а засмущалась вон как, – улыбнулся Паша, глядя ей в глаза. – Иди прогуляйся, отдышись.
Возвращаясь из леса, она продолжала прокручивать в голове встречу и всё, сказанное дядей Пашей. Этот мужчина уже два года был её развратной фантазией, когда она доводила себя до оргазма пальчиками, струёй воды или дождиком душа. Два года этот брутал с божественным голосом и пронзительным взглядом был мечтой маленькой развратницы. Паша приехал в село пять лет назад, построил домик на месте старого, в котором жила его бабушка, и остался жить тут. Пару раз в неделю он ездил в город по делам. Каким делам – никто не знал, но ходили слухи, что он целитель. Такой слух пошёл о нём по селу, когда к нему начали приезжать женщины и девушки на дорогих машинах. Приедут, побудут до ночи, а иногда и до утра, и уезжают… Местные к нему не ходили лечиться, потому что он всем сказал, что никакой он не целитель, а они же решили, что просто дорого берёт и не хочет ругаться с соседями. Так потихоньку у местных жителей пропал интерес к тому, чем занимается Паша, а вот у Иры наоборот…
