Корректор Элина Гуревич
© Михаил Коган, 2024
ISBN 978-5-0064-2295-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Когда я познакомилась с Мишей, он уже болел. Однако наше знакомство произошло не в стерильных стенах больницы. Мы встретились через общих друзей. Миша и мой друг играли в одной музыкальной группе. В то время я и не подозревала, какую роль эта встреча сыграет в моем понимании психиатрии и человеческой психики.
Вскоре мы стали друзьями. Это позволило мне увидеть его не через профессиональную призму, а как человека с его личными переживаниями и страданиями. Врачебная практика зачастую накладывает определенные ограничения на восприятие пациентов. Но в случае с Мишей все произошло иначе. Я никогда не была его лечащим врачом и именно это дало мне возможность взглянуть на болезнь с другой стороны.
Тема этой книги мне особенно близка и интересна. Рассказ о трудностях переживания психических расстройств, изложенный от лица самого пациента, открыл для меня новый мир. Я привыкла его видеть как врач, и мне было крайне важно узнать каков он изнутри. Эта история позволила мне ощутить всю глубину и сложность переживаний людей, страдающих психическими расстройствами.
Каждая страница книги наполнена эмоциями, которые невозможно выразить словами. Автор делится своими самыми сокровенными мыслями и переживаниями, которые знакомы каждому, кто сталкивался с психическими расстройствами. Эмоции, которые вызывает повествование, разнообразны: от грусти и отчаяния до надежды и радости. История Миши показывает, как тяжело бывает бороться с самим собой, и как важно иметь поддержку и понимание окружающих.
Название книги – «Последний эпизод» – имеет двойное значение. В психиатрии этот термин обычно относится к последнему обострению болезни перед ремиссией или текущему состоянию пациента. Но для автора это не просто медицинский термин. Это выражение надежды на то, что этот эпизод болезни действительно станет последним в его жизни. Надежда на то, что он сможет обрести покой и гармонию, найти внутренние силы для преодоления своих страданий.
Эта книга заставляет задуматься о многом. О том, как мало мы знаем о внутренних переживаниях других людей. О том, как важно уметь слушать и понимать. О том, как сильно могут повлиять на человека слова поддержки и простое человеческое участие. Для меня, как для врача, эта книга стала откровением. Она помогла мне лучше понять своих пациентов, увидеть в них не просто людей с диагнозами, но личности с их уникальными историями и переживаниями.
Возможно, для кого-то эта книга станет поддержкой в трудные моменты. А для кого-то – источником вдохновения и надежды. Но в любом случае она не оставит равнодушным никого, кто столкнулся с проблемами психического здоровья или просто хочет лучше понять тех, кто живет с этим каждый день.
Наталия Саморовицкая, врач-психиатр
Летом 2008 года моя жизнь разделилась на «до» и «после». У меня случился первый психоз. Этому предшествовало 4 месяца яростной борьбы за Себя, в течение которых я метался между отчаянием и надеждой. Находясь в самолете, летящем из Москвы в Новосибирск, на высоте 10 000 метров над землей, я поменял свой пароль на ноутбуке с ничего не значащих цифр на «believe». Я верил, что возвращение в город, в котором я родился, убережет меня от катастрофы. Но этого не произошло.
Одно время мне казалось, что я упустил момент для написания этой книги. Однако годы шли, что-то во мне настаивалось и раскладывалось по местам. И я созрел.
У моей книги две цели. Во-первых, собрать по кусочкам историю преодоления болезни, вычленить то, что мне помогло справиться и оформить это в некое подобие системы, на которую я сам смогу опираться в будущем. Сейчас я живу в большей степени интуитивно и часто спотыкаюсь о старые паттерны поведения. Во-вторых, поделиться своей историей с теми, кто впервые столкнулся с болезнью, их близкими и помогающими специалистами, объясняя на примере своей жизни, что болезнь – это не приговор, и всегда есть место для надежды.
Но прежде чем начать, я хочу поблагодарить тех, без кого не было бы этой книги, потому что в буквальном смысле не было бы меня.
Я выражаю благодарность моим родителям, бабушкам и брату за их безоговорочную поддержку и любовь. Я горячо благодарю свою жену, за ее терпение, веру в меня и надежное плечо, которое она ни раз подставляла. Я также благодарен трем врачам-психиатрам, которые внесли особый вклад в мое выздоровление. Это Юлия Станиславовна Зайцева, которая в буквальным смысле вытащила меня после первого психоза, Павел Александрович Понизовский, который помог своевременно справиться со вторым психозом и потом долгое время меня поддерживал и Юрий Фонарь, который на протяжении двух лет после моего переезда в Израиль еженедельно меня консультировал.
Я родился 29 марта 1985 года в роддоме №1 города Новосибирска. Свои первые годы я совершенно не помню. Единственное отчетливое воспоминание: я лежу в манеже и мучаюсь от дребезжания стекол в стеллажах с книгами. За окном – улица Вокзальная Магистраль, по ней непрерывным потоком едут машины, и мне физически больно от дребезжащих стекол. Если обратиться к воспоминаниям близких, то, например, мама часто рассказывала, что когда мне был год, я переболел простудой с высокой температурой, и у меня были судороги. Других значимых проблем со здоровьем, не считая врожденной грыжи, у меня не было.
В тоже время, я считался непоседливым ребенком. Диагноза СДВГ в ту пору еще не ставили, но ретроспективно можно заключить, что я явно страдал от гиперактивности, и никто, в том числе я сам, ничего не мог с этим поделать. Не помогали даже успокоительные сборы. В чем проявлялась моя гиперактивность? К примеру, мой дневник за первый класс в гимназии №22, куда меня с боями устроили родители, был исписан красной ручкой в графе про поведение, и вот только некоторые из формулировок: «Плевался в ученика», «Все время не сидит на месте, мешает вести урок» и т. д. Все закончилось тем, что в начале второго класса мою маму вызвали в школу и всерьез грозили мне отчислением. Но этого не случилось, потому что мы переехали в Москву.
В подмосковном Зеленограде моя жизнь резко изменилась. Из необузданного ребенка я довольно резко превратился в задумчивого и чувствительного подростка. Конечно, прежние порывы иногда напоминали о себе, но это происходило скорее по инерции и уже не являлось определяющей чертой. Как сейчас помню, что в 11-летнем возрасте меня накрыла первая в моей жизни депрессия. Это произошло в один момент, я лежал в кровати, и вдруг меня охватила дикая тревога, переходящая в паническую атаку. Я долго не мог заснуть. Мне было плохо. На утро окружающий меня мир изменился – все вокруг сделалось серым, а внутри меня что-то ныло. Но несмотря на серость окружающего мира, я чувствовал скрытую угрозу, и тревога не прекращалась. Прежде веселый и проявленный во вне, я углубился в свои мысли, и все они были преимущественно окрашены в депрессивные тона. Я начал писать стихи. Причем часть из них была про старость и смерть (и это в 11 лет).
