Когда любовь сталкивается с предательством, не остается ничего, что может сдержать демонов.
Сан-Антонио, штат Техас Воскресенье, 26 ноября, 0:35
Он следил за ней уже несколько недель. Смотрел. Наблюдал. Наслаждаясь погоней. Охотой. Но он не был чудовищем, не был злым по натуре. Просто у него имелся четкий проработанный план, наполнявший жизнь смыслом и порядком. Кое-кто сомневался в том, что ему хватит твердости характера, чтобы довести этот новый план до конца. Другие считали, что ему не хватит духа. Упорства. Но он это сделал. Сделал, черт возьми!
Он стоял в тени и следил за тем, как серебристый четырехдверный седан свернул на заправку. Поднятые стекла с трудом заглушали ревущую из динамиков «Запретную любовь»[1], в такт которой покачивалась сидящая за рулем женщина, постукивая пальцем по рулевому колесу.
Когда песня закончилась, женщина вышла из машины, подошла к колонке и вставила «пистолет» в бензобак. Сегодня вечером она выбрала черную расклешенную юбку, белую шелковую блузку и сапожки на высоких каблуках. В ушах – большие золотые кольца, двенадцатидюймовое жемчужное ожерелье устроилось в ложбинке между пышными грудями, браслеты на запястьях и, разумеется, обручальное кольцо с бриллиантом в пять карат.
Словно почувствовав на себе его взгляд, она обвела взглядом заправку. Вытерла руки, затем схватила сумочку и направилась в магазин. Приветственно помахала мужчине за кассой. Она видела его уже не один раз. Его звали Томас, он был хозяином этого заведения и лелеял большую мечту о расширении бизнеса.
Женщина скрылась в туалете.
Схватив свою сумку с соседнего сиденья угнанного фургона, он открыл дверь. Отключенная лампа под потолком не зажглась, оставив его укутанным в безопасную тень, даже несмотря на распахнутую настежь дверь. Чувствуя, как сперло дыхание, он бегом пересек стоянку.
Присев на корточки перед задним колесом машины женщины, достал из сумки пестик для колки льда и, крепко стиснув деревянную рукоятку, засунул острый конец под борт покрышки и покачал пестиком из стороны в сторону. Когда он выдернул пестик, воздух с тихим свистом начал выходить из колеса. Женщина проедет еще пять, максимум десять миль, после чего колесо спустит и ей придется остановиться. В эту позднюю ночную пору несколько лишних миль по автостраде I‑35 уведут ее еще дальше на юг, на уединенный пустынный участок, создав идеальную западню.
Опьяненный восторженным ожиданием, он метнулся не обратно к своему фургону, а к мусорному баку, чтобы нырнуть в тень и наблюдать за тем, как женщина выйдет из туалета в яркий свет магазина. Она обновила помаду и поправила прическу. Задержавшись перед витриной с шоколадками, улыбнулась. Она никогда не покупала сладости, только черный кофе, однако сегодня купила пакетик конфет и прижала его к груди, словно нарушая давнишнее правило. Взяв стаканчик кофе навынос, женщина пошутила с Томасом, расплачиваясь, и бросила несколько купюр в банку для чаевых.
Выйдя на улицу, провела длинными пальцами по темным волосам. Звякнули золотые браслеты, сверкнувшие в свете фонарей на заправке.
Повесив «пистолет» на колонку и закрутив крышку бензобака, она села в машину, завела двигатель и включила радио. Вместо того чтобы, как обычно, выехать с заправки, вскрыла пакет и вытащила большую конфету. Под громкий ритм латиноамериканской музыки несколько минут просто сидела и ела. Наконец включила передачу и тронулась.
Его привлекало в ней не плавное покачивание бедер и гордо вскинутая голова. Не упругие ягодицы под черной юбкой, не выпуклости груди, обтянутые белой шелковой блузкой, и не изящная линия лодыжек.
Все это было прекрасно. Однако больше всего его возбуждало сознание того, что он ее убьет.
При мысли о том, как он направляет пистолет ей в сердце, у него начал пульсировать затвердевший в эрекции член. Он станет властелином последних минут ее жизни…
Сознание собственной власти опьяняло.
Мигнув тормозными сигналами, женщина свернула на съезд, ведущий на I‑35 в южном направлении. Мужчина бросился к фургону и последовал за ней, не включая фары до тех пор, пока не оказался на шоссе. Стиснув рулевое колесо, он устремился следом за женщиной, следя за тем, чтобы оставаться на расстоянии в несколько машин.
Ночь была не по сезону теплая, практически безлунная, и звезды светили ярко и отчетливо. Включив радио, он опустил стекло, наслаждаясь ветром в лицо.
Три минуты езды. Движение по шоссе было редким. Колесо пока что еще держало. Но скоро машина женщины начнет терять скорость. Она покинет небольшую вереницу автомобилей. И они останутся одни.
Пять минут езды. Задние габаритные огни попутных машин унеслись к черному горизонту. Машина начала сбавлять скорость. Правое заднее колесо уже заметно спустило. Секунды шли. Он включил глушитель сотовой связи.
Семь минут езды. Покрышка уже спустила до самого обода. Машина неуклюже завиляла из стороны в сторону. Замигал правый поворотник, и женщина свернула на обочину. Под колесами захрустел гравий, в воздухе заклубилась сухая техасская пыль.
Мужчина остановился сзади и быстро погасил фары, увидев в зеркале заднего вида яркий свет. Он ждал. Мимо промчалась фура, и фургон качнулся в потоке набежавшего воздуха. На I‑35 машины останавливаются достаточно часто, и это не привлекает внимания.
И тем не менее нужно было торопиться. Кто знает, кто может приехать сюда и как долго они пробудут одни… Нужно действовать быстро. Здесь небезопасно. Однако риск того, что его схватят, вызвал волну адреналина, разлившуюся по всему телу.
С гулко колотящимся сердцем мужчина снова посмотрел в зеркало заднего вида – и увидел только черную полосу шоссе. Убедившись в том, что все чисто, он включил крошечную видеокамеру, пришитую к куртке, и засунул смазанную «беретту» за пояс джинсов под куртку. Выйдя из фургона, направился к седану, хрустя сапогами по гравию. Сердце ускорило ритм. Во рту пересохло. Кончики пальцев покалывало, а грудь стиснуло напряжение, какого он уже давно не испытывал.
Мужчина медленно подошел к машине и постучал в стекло. Женщина вздрогнула.
Он улыбнулся, сгоняя напряжение с лица.
Встретившись с ним взглядом, женщина улыбнулась в ответ.
Похоже, это будет гораздо интереснее, чем он ожидал.
Игра началась.
