1994 год. 19 июня. 9:54
– О! Василий Иванович, – удивлённо воскликнул эксперт Сорокин. – Какими судьбами? Ты вроде как на пенсию уже намылился.
– Человек предполагает, а начальство располагает, – невозмутимо ответил Куприянов.
Сколько раз в своей жизни Василий Куприянов наблюдал эту до боли знакомую картину. Звонок дежурного, адрес места происшествия, выезд, а то и выход. Понятые, эксперт-криминалист, следователь, улики, вещьдоки и так далее. Вот и сегодня он, Василий Иванович, свидетель человеческих бед и несчастий, привыкший к ним более чем за два десятка лет службы в милиции, стоял у подъезда дома по улице Тимирязева, в котором обнаружен труп. Что это? Убийство, самоубийство или несчастный случай, предстояло ещё разобраться.
Куприянов оказался первым на месте, потому что жил буквально в нескольких шагах от злополучного дома. Утром, когда Василий собирался в управление, позвонил дежурный и передал просьбу начальника, да, да, именно просьбу, потому что человеку, уходящему на пенсию через несколько недель, приказывать некорректно. Так что, дежурный передал просьбу прибыть на место и поучаствовать в осмотре.
– Я только не пойму, – продолжал надоедать Василию Сорокин, – здесь труп, а ты у нас всю жизнь кражами занимался. Ты, Василий Иванович, наверное, жмуриков боишься?! – Сорокин ехидно захохотал.
– Я, Коля, жмуриков не боюсь, – спокойно ответил Василий, вальяжно доставая из кармана пачку «Camel». – Чего их бояться? Лежат себе спокойно, никого не трогают. Вреда от них никакого. Я идиотов боюсь. От них все наши беды. Понял, Коля?
Куприянов достал одну сигарету из пачки и привычным движением стал разминать её. Сорокин тоже достаточно бесцеремонно потянулся за сигаретой, но Василий, будто не замечая руки Сорокина, убрал пачку в карман. Эксперт вскинул брови то ли от удивления, то ли от возмущения. Куприянов, несмотря на гримасы сослуживца, медленно произнёс:
– Там за углом в киоске этого добра навалом. Сходи, купи и покури.
И не дожидаясь ответа от назойливого Сорокина, зашёл в подъезд.
Тут наконец-то «нарисовался» сонный участковый Панамаренко. «Вот ленивый пёс! – подумал Куприянов, наблюдая за неуклюжей пластикой толстого участкового. – Обидно. Только такие сейчас в милиции и держатся. Толковые все скоро разбегутся, а эти чудаки на букву „м“, станут начальниками. Эх, граждане, не завидую я вам!»
Вся опергруппа поднялась в квартиру. Дверь уже была открыта. Утром жители почувствовали стойкий запах газа и вызвали газовую службу. Дом сразу обесточили, перекрыли подачу газа и, определив место утечки, вскрыли квартиру на третьем этаже. Помещение проветрили и на кухне обнаружили труп пожилой хозяйки жилища. Бригадир газовиков и позвонил в милицию.
Куприянов входил в квартиру последним. У него не было сильного желания лицезреть погибшую старушку. Молодой следователь Серёжа Безуглов смело пошёл «в бой», осознавая всю важность своего предназначения. «Этот далеко пойдёт, если не остановят, – оценивал в мыслях Сергея Куприянов. – А при нынешней власти могут прямо на лету срубить. А парень Серёжка толковый. Провинциал, оттого, наверное, упёртый и ловкий. Этих ребят сама жизнь заставляет зубы отращивать. У них за спиной никакой поддержки нет. Они сами себе и надежда, и опора».
Василий Иванович ни от кого не скрывал, что отбывает номер. Он вяло прохаживался по квартире, изредка бросая профессиональный взгляд на разные вещи. Так ли лежат? Нет ли в положении вещей чего-нибудь странного? Нет возможности посчитать в скольких квартирах в этом городе, да и не только в этом, побывал за годы службы Куприянов. С самого первого дня службы в милиции он служил в уголовном розыске, в отделе по борьбе с кражами. И прошёл путь от стажёра до начальника. А теперь Василий передал дела молодому сменщику и через несколько дней ждёт приказа об увольнении. Пенсия у него уже заработана.
Квартира старушки была довольно богато обставлена. Судя по тому, что в этом доме по улице Тимирязева простые смертные не жили, это Куприянова не удивляло. Немного показалось странным то, что в доме не было ни одной фотографии покойницы. Ни с родными, ни с друзьями. Обычно люди той эпохи, к которой принадлежала старушка, всегда выставляли фотографии напоказ. То ли в серванте, то ли на комоде, пианино или просто на стене. Эти пожилые люди тем самым спасались от одиночества. Иллюзия конечно, но присутствие родных лиц создавало ощущение, что они, старики, кому-то ещё нужны. А тут ни одной фотографии. «Может быть в альбомах, – подумал Василий, – или старушка попросту была одинока. Тогда хотя бы друзья должны быть. Господи, Куприянов, зачем это тебе? Иди уже спокойно на пенсию. Устраивайся к какому-нибудь „коммерцу“ и сиди, протирай штаны».
– Сорокин, что с замком? – прервал размышления Василия звонкий голос Безуглова.
– Что с замком? Вырван, по самое не балуй!
Куприянов зашёл в гостиную, где следователь писал протокол осмотра.
– Нет, Сергей, здесь на ограбление не похоже, – сказал уверенно Куприянов Безуглову.
– Да, Василий Иванович. И на убийство тоже, – согласился следователь, не отрываясь от протокола. – Эксперт говорит что, скорее всего, старушка добровольно нас покинула.
– Это странно, Серёжа. Жила то она небедно. Таким людям для суицида нужна веская причина.
– Старость тоже веская причина, – буркнул в ответ Безуглов, продолжая писать. – Если честно, Василий Иванович, я очень хочу, чтобы это было банальным самоубийством. У меня уже шесть дел в производстве. Ещё этой бабушки не хватало.
– Я понимаю тебя, Сергей, но я бы осмотрел квартиру внимательно.
Сергей оторвался от протокола и пристально, прищурив левый глаз, посмотрел на Куприянова.
– Колись, – тихо сказал он, – что-то почуял?
Василий пожал плечами, сунул руки в карманы и пошёл на кухню, туда, где лежал труп старушки. Безуглов внимательно наблюдал за старшим коллегой. В управлении ходила легенда, что Куприянов обладает каким-то звериным чутьём. То ли это опыт, то ли сверхъестественные способности, то ли всё вместе – не столь важно. Важно то, что если Василий Иванович не торопится уходить с места происшествия или возвращается туда, значит там надо копать. Там ниточки ведущие к раскрытию. Следователь Безуглов был из тех, кто никогда не упустит возможности докопаться до истины. Он отложил бумаги и стал наблюдать за Куприяновым.
