Как сейчас помню, я стоял возле кабинета урока музыки и о чем-то болтал с Артуром, когда к нам подошел наш одноклассник Сергей, достав из кармана две смятые валентинки, он протянул их нам.
– Что смотрите романтики, держите, просили вам передать, – улыбаясь, сказал он.
– Слушай если это очередной прикол типа "Я люблю тебя, твой Коля", то шел бы ты дальше, – уставшим голосом произнес Артур.
– На этот раз все серьезно, я сам в шоке, но если вам не интересно я ухожу.
– Давай сюда, – сказал я, забирая валентинки у Сергея. – Что это они мятые такие?
– Что за претензии Артем, сам знаешь конец шестого урока, коридоры забиты и тут я пробираюсь с третьего этажа сквозь это "стадо бизонов" лишь с одной целью, доставить вам эти два священных послания, тем самым выполнив свою миссию и со спокойной душой отправиться в "другой мир".
– Отправиться в "другой мир"? – недоумевающе спросил Артур, глядя на меня.
– Он имеет в виду пойти домой, – пояснил я, крутя пальцем у виска. – Для него школа и дом два разных мира.
– Ладно, парни, я пойду, увидимся, – сказал Сергей.
– Еще скажи тебе не интересно, что здесь написано? – спросил Артур.
– Ребят поймите, я бы ни когда не отправился в столь опасное путешествие, если бы не был уверен в его важности, – смеясь, ответил Сергей и направился в сторону раздевалки.
– Я вот иногда его вообще не понимаю, вечные хи-хи, ха-ха, миссии, путешествия, – тихо сказал Артур, глядя в след Сергею. – Вот он сейчас что имел в виду?
– Он имел в виду друг мой, что перед тем как принести нам валентинки, он их прочитал, – улыбаясь, ответил я.
– Ну, я ему сейчас покажу, он у меня сейчас точно в другой мир попадет, путешественник блин.
– Ладно, успокойся, держи, – я протянул ему валентинку на которой было написано: "Карпенко Артуру 10Б" и быстро прочитал свою.
– У тебя там что? – спросил я.
– Да ерунда какая-то, на сам читай, – ответил Артур.
Я взял валентинку и стал с выражением читать:
– Поздравляю с праздником! Лебедева Оля!
Артур стоял с серьезным видом и едва покрасневшим лицом.
– Я же сказал ерунда, – пробурчал он.
– А, по–моему, очень даже мило, – улыбаясь, сказал я.
– Слушай, сегодня День всех влюбленных, поэтому что значит, поздравляю с праздником? Я же не влюблен, обычно люди в этот день признаются в любви, а не поздравляют друг друга с праздником, поэтому я считаю, что это все глупости, – проворчал Артур.
– А ты бы хотел, чтобы там было признание в любви?
– Да ничего бы я не хотел и хватит постоянно улыбаться, раздражаешь, – ответил Артур и как-то неуверенно спросил: – Может это опять Серегины шутки?
– Сомневаюсь, – ответил я. – Подчерк уж слишком красивый, да и не смешно все это, короче не в его стиле.
– Может быть и не смешно, – произнес Артур, взяв валентинку и засунув ее в карман. – Ты так и не сказал что у тебя написано.
На моей валентинке красивыми буквами было написано: "Поздравляю с праздником!!! Колотова Лена".
Колотова Лена и Лебедева Оля были лучшими подругами и учились в параллельном классе. Мы ни когда не общались раньше, лишь изредка пересекались в школьных коридорах, не обращая, как я тогда думал тогда, друг на друга никакого внимания. Конечно с того момента все изменилось, я постоянно думал только о Лене, искал ее глаза в толпе, расспрашивал про нее своих друзей и в тот же момент не мог подойти и заговорить с ней. Заметьте, я не был особо стеснительный или не разговорчивый, просто всегда что-то мешало. Я смотрел на нее, как она не спеша проходила мимо и мне всегда что-то мешало. Все в ей было идеальным, ее черты лица, ее фигура, ее длинные волнистые каштановые волосы, яркие зеленые глаза, которые светились, когда она улыбалась. Я тогда задавал себе вопрос, как можно было не замечать все это время одного человека во всей школе, который действительно стоил внимания. Еще, вместе с Олей они были круглыми отличницами и постоянными участницами всевозможных школьных олимпиад. Помню, по этому поводу Артур тогда сказал: "Умные люди всегда стараются держаться вместе", на что я, шутя, ответил: "Зачем тогда им мы?". Хотя говорят противоположности, притягиваются друг к другу.
Так прошло чуть больше недели, наверное, это были самые бессонные дни в моей жизни. Наступило двадцать третье февраля, после пятого урока в спортивном зале должно было пройти соревнование посвященное Дню Защитника Отечества, так называемые "Вперед, мальчишки!". Эти соревнования включали в себя: всевозможные эстафеты, подтягивания, отжимания, борьбу и т.д. Вообще-то, подобные мероприятия в нашей школе устраивали довольно часто, и участие в них было обязательным, что не всегда радовало. Хоть физические упражнения и давались мне с большой, но что касается эстафет, то тут я всегда пытался "откосить" и сослаться на больную ногу, живот или голову. Не то чтобы я не был командным игроком, но например, бежать змейкой, оббегая кегли и крутя обруч, казалось мне больше похожим на клоунаду, чем на спорт.
В тот день я специально пришел в спортзал на перемене помочь физруку расставить скамейки и разложить маты, а за одно и отпроситься с эстафет.
– Артем, я повторяю, не хочешь, не участвуй, но пятерки за четверть, а может и за год тебе точно не видать, – спокойным голосом сказал физрук. – А теперь иди, перемена сейчас закончится.
– Александр Николаевич, это же шантаж, да и поймите, я же не отказываюсь от силовых упражнений, вы же знаете, не люблю я бегать, прыгать и скакать, – отчаянно ответил я, понимая, что если физрук решил, то переубедить его уже не возможно.
– А причем здесь люблю-не люблю, есть такое слово как "НАДО" и ты поймешь это, когда повзрослеешь. И чтобы прожить в этом мире тебе только и придется что: "бегать, прыгать и скакать". А захочешь хорошо жить так еще и "ползать" придется, – насмешливо добавил он.
Александр Николаевич Князев был боевым офицером, майором в отставке, в школе он работал десять, а может быть и пятнадцать лет и за это время не раз был замечен в нетрезвом состоянии. Я слышал, что в бою он получил осколочное ранение в живот. Как правило, при таком ранении солдаты не выживали, Князеву повезло, желудок был пустой, так как двое суток до этого он не ел, только пил воду, потому что полевая кухня была разбита. После пяти месяцев лечения его комиссовали, признав негодным к воинской службе. Вообще он много рассказывал о службе в армии и о взрослой жизни, постоянно пытаясь что-то донести до нас, но по правде говоря, мы редко его слушали, ведь в юности мир кажется не таким серьезным, каким является на самом деле.
Прозвенел звонок, Александр Николаевич сердито посмотрел на меня и сказал:
– Все Артем, разговор окончен, жду тебя через сорок пять минут в спортзале, в спортивной форме и улыбкой на лице. Договорились?
