Таких, как ты сжигали на кострах.
Таких, как ты священники боялись.
А я обожествлял тебя в стихах,
А я хотел, чтобы тобою восхищались.
Таких, как ты старались избегать.
Таким, как ты в глаза смотреть не смели.
А я часами о тебе умел мечтать
И слушать: о тебе ли шепчут ели?
Таких, как ты не знали на балах.
Таких, как ты туда не приглашали.
А я тонул в пронзительных глазах,
И упивался собственной печалью.
Таких, как ты не смели обижать,
Но отвернись – так зло плевали в спину.
А я от всех тебя желал оберегать,
Кричал, что не отвергну, не покину!
Любил тебя, тобою восхищался!
А ты смеялась с искоркой в глазах,
А я любил, но все же убеждался:
Не зря таких сжигали на кострах.
Автор: Асия)
ПРОЛОГ
Хрупкая фигура девушки в длинном старомодном изумрудного цвета платье отчётливо вырисовывалась на фоне красивого яркого заката, который вспышкой красноватых лучей разлился по безмолвному лесу. Природа была как-то особенно прекрасна в этот тихий, чарующий летний день. Всё вокруг цвело и жило, вселяя в истерзанную душу такой желанный покой. Здесь всё было по-своему совершенно, начиная от огромного голубого неба и заканчивая едва заметными капельками росы.
Тишина. Почти неестественное для природы молчание захватило этот мистически прекрасный лес. Его нарушал лишь тихий шелест ветра в величественной листве старых могучих деревьев и журчание маленького, хрустально чистого, как слеза, ручейка, у которого остановилась девушка.
Скупые проблески солнца сквозь густую поросль деревьев освещали этот маленький ручеёк целым спектром разнообразных красок так, что каждая капелька походила на бриллиант. По всей крохотной полянке разносились волшебные запахи цветов и трав, за которыми девушка и пришла сюда.
Картина эта в целом вселяла необыкновенно умиротворяющее чувство покоя, радости и ненавязчивое ощущение чуда.
«Чудеса везде, вокруг нас, - Улыбнулась девушка, собирая лежащий в округе сухой хворост, дабы развести костёр, - Во всём: в каждом красивом цветке, в каждом тёплом лучике солнца, в каждой улыбке близкого человека. Мы просто разучились видеть в этом что-то чудесное, необыкновенно прекрасное, потому что этого много и мы часто сталкиваемся с этим. Абсурдность человеческих взглядов такова, что зачастую мы принимаем за чудо лишь то, что недосягаемо. Но это лишь иллюзия, мираж, порождённый извечной жаждой нового и непознанного, недоступного. Однако меняет ли это суть всего? Нет, нисколечко. Поэтому даже человек, который всю жизнь стремился к каким-то благам, высокопарным целям, даже он рано или поздно понимает, что счастье в самом простом, элементарном. И лишь тогда человек видит мир другим, настоящим. В этом мире есть место радужному счастью, всё очарование которого в той самой простоте, от которой он, этот человек, бежал всю жизнь».
Вот так, философствуя, девушка собрала большую охапку хвороста. Положив его в подходящее местечко и поставив рядом корзинку со всякими травами, она аккуратно присела на траву. Быстро, но внимательно оглянувшись, незнакомка привычным лёгким движением едва заметно взмахнула рукой. С кончиков пальцев послушно сорвались несколько искр, направленных прямо на хворост. Сухие ветки очень быстро занялись огнём, даря тепло, которое стало спасением для девушки в прохладе приближающейся ночи. Складки изумрудного платья облаком расплылись вокруг неё, волосы медового цвета живописными волнами спадали до самой её талии. Чистая кожа казалась неестественно бледной, алые губы словно были перепачканы кровью, а ярко изумрудные, как и платье, глаза, обращённые на костёр, пылали немного пугающим, но завораживающим фосфорическим огнём.
Девушка любила ночные костры – они дарили тепло и покой. Однако так же приносили с собой воспоминания, которые ей бы хотелось навсегда вычеркнуть из своей памяти.
***
Энже.
…Костёр уже почти потух, а я всё завороженно смотрю на него, лениво перебирая длинной палкой горящие угольки, чтобы разжечь его чуть больше. Меня зовут Энже, это тюрко-татарское имя, означающее «жемчужина». Раньше, в детстве, я недоумевала, с чего родителям захотелось так оригинальничать? Могли назвать просто Анжелой, Анжеликой. Мама объяснила это так: мол, она по происхождению татарка, и в молодости безумно любила жемчуг. Но, впрочем, это не очень важно.
До произошедшей со мной странной истории я была обычной девчонкой, ничем особо не выделяющейся из толпы. Просто симпатичная, не блистающая сногсшибательной красотой, среднестатистическая ученица-хорошистка. И было у меня только одно необычное увлечение – магия. Но не в том понимании, к которому привыкли в современном мире - я вовсе не претендовала на звание зловещей чёрной колдуньи с внешностью готов и мрачными кровожадными замашками. Нет, совсем нет. Я увлекалась древними методиками, элементарным гаданием и магическими свойствами целебных трав.
Дело в том, что, сколько себя помню, у меня всегда были особые отношения с природой. Всякий раз, оказываясь в лесу, я ощущала странное чувство единства с ним, как будто бы чувствовала его и знала все его тайны.
К примеру, однажды отец решил взять пятилетнюю меня с собой на небольшой пикник. Заметив случайно какое-то животное, он, будучи заядлым охотником, решил его поймать и оставить меня ненадолго. Вернувшись с добычей, не обнаружил меня там же, и, испугавшись, кинулся повсюду искать. Это был очень густой лес, его населяло много разного и не всегда безобидного зверья. Благо, папа хорошо знал местность, поэтому быстро нашёл меня. Однако я была не одна.
Впоследствии папа не раз с удивлением рассказывал, как обнаружил дочь в компании трёх матёрых диких волков, двое из которых стояли чуть поодаль, словно стражи, преданно глядя на меня, а последний спокойно прилёг у моих ног, будто верный пёс, а я, в свою очередь, гладила его, по-детски восхищённо улыбаясь.
Да, я всегда имела с природой особую связь, которую не могла объяснить самой себе, но которой безмерно радовалась. Ведь она стала моей лучшей подругой, которая знала все мои секреты, при этом молчаливо храня их. Только здесь, в атмосфере первозданной нетронутой чистоты, я ощущала себя свободной от ненужных лживых масок, чувствуя вкус вольного ветра на губах и запах умиротворённой радости вокруг.
При всём при этом я очень открытая, любящая общение и весёлые шутки девушка. Однако из-за некоторых моих чересчур наивных и оптимистичных взглядов многие меня попросту сторонились, считая странной, непонятной. Вследствие всего этого вокруг меня вырос кокон пренебрежения, недопонимания окружающих, разорвать который я оказалась не в силах. Но, как и прежде, старалась как можно чаще радостно улыбаться, отдавая свою боль лесу, который, казалось, с шелестом уносил её куда-то далеко, возвращая покой и осознание прекрасного, хорошего вокруг.
