Все началось, когда я села в самолет по направлению Мемфис – Нью-Йорк. Между прежней и новой жизнью меня разделяло 1537 км и всего три часа полета. Смотря в окно самолета, я представляла десятки разных вариантов новой жизни. Но, что бы мы ни придумали, это обязательно не случится. Все планы, как правило, рушатся внезапно, и ты начинаешь действовать исходя из того, что с тобой происходит.
Определенно, наша жизнь меняется тогда, когда мы решаем собрать свою смелость вместе с силой воли в руки. Решаем сделать большой рывок для того, чтобы достичь своей цели. Конечно, можно сидеть на месте сложа руки и ждать, когда сам Господь Бог спустится с небес. Возьмет тебя за ручку и приведет к цели. Конечно же, ты скажешь, что мог бы достичь всего сам, но раз уж так получилось, то не будем отказываться. Так не бывает, и я это знаю. Как знаю, что достичь цели не самое главное, важнее удержать и не растерять всего того, что ты получил за это время.
Нью-Йорк. Город больших возможностей и безжалостных неудач. Город, обещающий дать многое взамен на твою энергию, выносливость и работоспособность. Если не готов, то возьми свои вещи, вернись обратно домой и не смей больше думать о нем. Этот город не для тебя. Потому что большие города никого не щадят. Так что же я жду от переезда в большой город? Все. Новую работу, новое будущее, новую себя. Мне нужны возможности, которые помогут мне стать успешным человеком. Возможности, которых я не смогла найти в Мемфисе.
Представляя небоскребы и нескончаемый поток людей, я подумала о том, что оставляла в городе детства. Здесь остался любимый брат Тед. Он провожал меня со своей двухлетней дочкой Кэтти, которая до последнего не отпускала мою руку. При воспоминании о ней я всегда улыбаюсь. Ее светлые волосы были заплетены в две косички, завязанные резинками в тон ее желтого платья. Жалко, что Лу – жена Теда – не смогла приехать из-за того, что их старшая дочь Мэри заболела.
В этот августовский день я сбегала не только от скучной и неприметной жизни, но и от своего парня. Мартин – самый настоящий бухгалтер, большей частью времени скучный, как и сами цифры. И как только меня угораздило согласиться на второе свидание? А потом дать согласие, чтобы с ним встречаться. До сих пор в голове не укладывается, что все это затянулось почти на три года. У него все по формулам, как в математике. У меня все в импровизации, как в танцах. Но это было не так уж и плохо, учитывая, что мы еще были студентами. Но когда встал вопрос между Мартином и моим переездом, я сделала выбор, который разочаровал многих. В особенности мою маму, которая с самого начала не одобряла мое увлечение танцами.
Как только в окне самолета показались первые очертания города, я тут же забыла все, о чем думала весь полет. Внезапно, все стало не важно. Я видела этот большой город, застроенный домами, стремящимися высоко к облакам, и мое сердце отчетливо застучало.
Если не знаешь куда идти, когда спустилась по трапу самолета, то просто смешайся с толпой и иди со всеми. Я так и сделала, пока не услышала свое имя. Моя подруга прорывалась ко мне среди людей. Я поспешила к ней и, обнявшись, мы завизжали от радости встречи.
– Как первый полет? – спросила Джен. – Давай, рассказывай.
Мы не виделись с ней год, поэтому нам предстоял долгий разговор. Но когда мы сели в такси, я замолчала, уткнувшись в окно. Это было необыкновенно. Менялись за окном высотки, улицы, люди, и мне казалось, что я прилетела в совершенно другую страну. И даже пробки, которые в обеденное время достигали максимального балла, не могли испортить моего чувства восхищения. Наверное, так бывает со всеми, кто впервые приезжает в Нью-Йорк. Сначала он тебя завораживает, затем заставляет влюбиться и больше не отпускает.
Джен жила не в центре города, намного дальше от него. Ее маленькая квартирка находилась в районе из узких улочек и старых пятиэтажных домов. Здесь без стеснения люди сушат свое белье на балконах, а мальчишки без страха гоняют мяч возле дороги.
Поднявшись на второй этаж, она с улыбкой открыла дверь, и мы вошли в тесную прихожую. Больше двух человек в ней не поместиться. Сладкие запахи тут же ударили в нос. Это был фирменный знак Джен. Она чрезмерно увлекалась средствами по уходу за кожей и духами, которых в ее девичьем арсенале всегда было не меньше четырех флаконов.
Прихожая перетекала в такой же невместительный коридор. Справа была дверь в комнату, которая служила и гостинной, и спальней одновременно. Слева кухня, заставленная только самым необходимым. А прямо по коридору была ванная. Я задержалась в комнате. Несмотря на всю ее тесноту, она была со вкусом обустроена. Джен сумела сделать ее уютной и гармоничной. Занавески на окнах и покрывало на кровати были лилового цвета. На тумбочке, рядом с кроватью стояли две фотографии в белых рамках. В углу рядом с окном – шкаф бежевого цвета. В противоположном углу размещался старый письменный стол, скорее всего, оставшийся от хозяев квартиры. И маленький телевизор стоял напротив кровати. Пространство между телевизором и кроватью было не слишком большое. Но там без проблем можно было растелить коврик для утренних занятий йогой.
– Ну, как тебе? – поинтересовалась Джен. – Не хочешь сбежать обратно домой?
– Ни за что, – ответила я, улыбнувшись. – Это самая лучшая квартира, которая может быть.
– Я освободила часть своего шкафа для твоих вещей, – Джен раскрыла шкаф. – Две верхних полки твои и половина вешалок тоже.
– Здорово, – я развела руками, не зная, что ответить.
– Только спать придется на полу, – извиняющимся тоном сказала Джен.
– Без проблем. Это не так страшно, как остаться на всю жизнь в Мемфисе.
Взяв свою сумку, я стала доставать свои вещи.
– Сара, – удивилась Джен, садясь рядом со мной на пол, – как ты можешь так говорить о родном городе?
– Я поняла. Пародируешь меня.
– Это влияние Нью-Йорка. В первый день он обескураживает, но через год ты будешь смотреть на него так же, как смотрела на Мемфис.
