На войне
все души хороши,
если они нашли
свою кончину…
– Тебе ль не надоело жить?
Так неохотно ты и хочешь победить.
Подмога скоро подойдёт, ты подожди.
Спокой же раны. Выигрышу уж быть.
В данный момент жизнь – он и есть!
Признай же, Лоуренс цена уж велика,
Ведь твои мысли, скопленные в месть
Имеют роль чуть меньше валуна,
Что пробивают уж с огромной силой.
Недалеко я вижу старый дом в ночи.
В такой большой и непроглядной пустоте.
Нам бы не находиться в темноте,
Пока светило не ослепит наши очи.
Нам бы передохнуть не помешало, согласись,
Перемотать полученные раны.
Наши успехи не поднимут боле ввысь
Стремленье жить, и божеска охрана. —
– Да. С тобой я полностью согласен.
Пошли зайдём в него, передохнём.
Ведь в этом мире всё нам не подвластно.
Приляжем и глаза сомкнём.
Пока мы в этом мире огненном,
Ведь даже бог оставил нам его.
Уж перед смертью верной, подлинной
Нужно хоть что то сделать для него.
Но мы слабы, мой дорогой напарник,
Если б победили, был бы славный праздник,
Но праздник будет лишь здоровым сном,
В котором не захватит нас огнём. —
– Мы очень близко!
Вот он. Отдых мой родной! —
– Как удивительно, что домик сохранился
Шкафы, вся мебель целая, как нова
Но кажется, владелец испарился
Совсем недавно, мы не видели его.
Так странно, будто что то тут не так… —
– Да что уж странного увидеть можешь ты
После того что происходит за стенами
Опасность эту даже мы не знаем
До домоседа, как до мирской суеты-
Переходя Рубикон,
не забудь маршрут…
1. Сундук
Так приятно говорить о чём то,
Что никогда бы не произошло.
Ведь скрыта в этом чёрном сундуке
Вся моя жизнь на красном партаке
Под замком. Ведь в качестве отсчёта
За то, что в стенки не дошло
Из мира внешнего, дурного мне.
Этот сундук я помню с сада раннего,
Где дети бегали, резвились в темноте.
Когда меня уж заточили в нём,
Тогда тот садик изуродовал огнём
Дурной урод. Та боль уж давняя.
Уж одиночеству не страшно в нищете,
А тётя жизнь то странная.
Вот, к сожаленью, стенки уж прочны.
Не слышны мои крики людям,
Не виден им и страх мой верный.
Увидеть мою кровь по средам
Не мог весь люд в мире порочном.
А я мечтал об этом судне
В те дни, когда я умер в первый.
Так тяготно мне говорить об этом,
Ведь скукота одна уж в алтаре.
Сейчас я изучил родную красоту,
Покончил уже с этой тяготой.
Надеюсь, навсегда убил поэта,
Что ненавидит вишню в январе.
Кто испытал уже большую ломоту.
Ломает уж его о внешнем мире,
Который тут ему не увидать.
Ну, кроме красочных рисунков
Ясного неба, на нём тысячи окурков
Светлого солнца, что давно испили.
И кто сумеет ему это рассказать,
Открыв глаза на мир придурку.
Так неприятно говорить о чём то,
Что никогда бы не произошло.
Ведь скрыта в этом чёрном сундуке
Вся его жизнь на красном партаке
Как в замке. Ведь в качестве отсчёта
То, что из стенок не дошло
Из мира внешнего, дурного мне.
2. Осень
Уж наступила осень, господа.
Теперь лишь видеть алые панельки.
Ты посмотри, как умирают города
Без толп людей, похожих на креветки.
Ведь это мило, да? Двояко видны
Пустые облака и долгие дожди.
Так грустно всем, от бесконечных видов,
Депрессии, и фразы нудной: «жди».
Капли дождя нелепо падают с небес
Тебе на милое и грустное лицо.
И сигарета оставляет лишь порез,
Прям так же, как и чёрное кольцо.
Осенний ритм приятен будет мне,
Когда поэт умрёт, и станет грустно.
Я отыщу уж в этом мире горсть камней
Чтобы на сердце стало меньше пусто.
Чудна вся боль, осенняя хондра
Хранит её в своих златых оковах.
Опавших листьев уж осенняя пара
И людских трупов, фотовспышек и паромов.
3. Портет
Дождливым утром суждено перекреститься,
Увидев пепел от мостов и городов.
Что суждено мне было усомниться.
Реальность иль ансамбль снов.
Эта любовь даёт лишь тысячи оков,
Мешающих мне снова удививиться.
К родному городу ветров коснуться
Хочу уж так давно к чуждому миру.
Из сундуков я не хочу вернуться
В один большой сундук с тонной сатир.
Там мир, как будто нарисован из акрилла.
Мне так печально, что не смог проснуться.
Ведь вишня очень кисла в декабре,
А боль прекрасней стала новым днём.
Но к сожаленью, друг, мы в сентябре,
Он покрывает эти города огнём.
Хочу сгореть с этой печалью в нём,
Чтобы не видеть этот чёртов день.
Как мир пропал уж за сундучной крышкой,
Любви и денег больше нет на небесах.
А вспомни, как ты плюшегого мишку
Ласкала с радостью, но к сожаленью, прах
Твой покоянный теперь на ярких мхах
Доживших дни. Закрыть пора и книжку.
В ней слишком много боли для меня.
Мнгновенье отпустил, а душу нет.
Теперь одни на белом свете дембеля
Узнали точный правильный ответ
О том, что в доме моём есть портрет
Моей души, что я уж потерял.
4. Я не чувствую боли
Бесконечность укрыла своим одеялом.
Прости, я не чувствую боли.
Каждый червствый герой посреди океана
Боиться что жизни на поле
Лешиться, и с криком противным умрёт.
Не карибы теперь для героя.
Забьётся у стенки и сущность убьёт
А погибнет от правды изгоя.
Эмоции – море бескрайне живое,
А мысли – простая река.
Человек, что быстрее, не чувствует боли,
А яростней дрогнет рука
Золотая, что сделала города пеплом,
Сожгла все мосты между ними.
В истории будет начертано мелом,
Что люди там были плохими.
И долго же думать придётся всей думе
О том, как завидовать завидно.
Сундук изтезаний хранит грошь затупков,
Грехи же хранить будет жадина
Правильно. Так, что другим не достанется.
В тёмною комнате с тенью и светом.
Беспаметно демону уж не понравится
Чувствовать боль, но так редко.
5. Самая первая секунда в прошлом
Неизвестность как безудержное счастье.
Оно откроется, не повернув ключём.
Поверхность стала разбиваться на причастия,
Порог сломается перед порой ночной.
Дорога кончилась пред аркой безрассудства,
Она застлала вся собою небосвод.
Но человечество не терпит к ним кощунства.
Они собрались снова в стаю, взвод.
Для тени нет и места среди толп,
Стаи людей, которых нет в помине.
И тени мёртвых потерялись среди ног
Всех душ, взорвавшихся на мине.
Чертёнок бедный видит лишь секунды.
Они покрыли его душу тем огнём,
Тушившим все огни звуком секунды
Распротивным, как мигалки днём.
А я страдаю, да и тихо наблюдаю
Из своего большого сундука,
Как мир прекрасный вовремя рыдает
От боли из людского очага.
Но я не слышу всхлипываний, криков.
Они присущи людям навсегда.
