Яна, давай притормозим немного. Не наливай мне пока больше. Я лучше кофе сварю. Так давно не пила, уже два года – кормила дочку, беременная была. Поэтому считай, что я первый раз алкоголь пробую: mi primera vez 1. Хорошее шампанское всегда действует разлагающе на мою мораль. Я поняла, ты ждешь от меня ответных признаний. Я тебя разочарую. Таких потрясающих измен мужу у меня никогда не было. Вообще никаких не было. Даже в мыслях. Может, меня он устраивает, а может, достойных принцев не попадалось. После стольких лет с ним мне и думать противно, что я буду с кем-то, кроме него. Но скелет в шкафу у меня тоже есть. Честно говоря, мне давно уже хотелось поделиться с кем-нибудь. Ну, и раз пошла такая пьянка…
Это было давно. Девять лет и двенадцать килограммов назад. Мне было двадцать. Я впервые была так далеко от дома одна, без родителей. Я была, конечно, и раньше за границей. Ну, Египет, Турция, Рим, Прага… Стандартные туристические поездки. Везде с родителями. Одна я уезжала самое далекое – к тетке в Москву. А тут, меня с тремя подружками отпустили в Испанию.
Мы с родителями обычно проводили лето на даче под Питером. Дача у нас самая стандартная, какая только может быть. Двенадцать соток земли в садоводстве N-ной восковой части, десять из которых усеяны полезными растениями, начиная петрушкой и укропом, и заканчивая яблонями и вишнями. Ряды картошки и помидоры в парниках. Пять сортов огурцов и пятнадцать видов георгинов. Маленький дачный домик в две комнаты и папина ненаглядная баня. Туалет на улице. Пара вырезанных из старых шин лебедей возле ворот. В общем, все горячо любимое мамой, папой и бабушкой и ненавидимое мною. Скучные трудодни, оканчивающиеся сомнительным бонусом – шашлыком, вымоченном то в уксусе, то в минеральной воде, майонезе, кефире…
Помню, как поразил меня подарок маме на ее пятидесятилетие: она заказала для себя гигантскую теплицу из поликарбоната. На мой вопрос, не сошла ли она с ума и не стоит ли ей себя побаловать чем-то более изящным, она ответила, что я ещё слишком молода, чтобы что-то понимать в настоящем человеческом счастье.
А в то лето, после успешной сдачи сессии, мне разрешили поехать отдыхать почти на три недели в испанские апартаменты наших дачных соседей, Скобелевых.
Соседи были люди состоятельные. Солидное строение на их участке язык не поворачивался назвать дачным домиком. Соток было восемнадцать. Ухоженный газон заменял грядки. Вместо шашлыка они жарили барбекю. А на праздники устраивали такие фейерверки, что становились культурными событиями не только в нашем, но и соседних садоводствах. В новогоднюю ночь детей торопили доедать оливье в половине первого ночи: «Пойдем скорее, салют пропустишь!». Их благосостояние росло постепенно, а дружба между моими родителями и четой Скобелевых сохранилась со времен их совместной бедной молодости, проведенной на соседних дачных участках.
Отец Саши и Маши тоже когда-то был военным, правда, его звание было выше звания отца, и в служении Родине он разочаровался на пять лет раньше. В девяностых Скобелев старший, имевший довольно авантюрный характер, ушел в бизнес и, перепробовав кучу занятий, неоднократно рискуя жизнью, остановился на импорте в Россию вин из Италии и Испании. Полученное когда-то звание и успехи в бизнесе делали Скобелева безусловным авторитетом в глазах моего отца. Ну, а Скобелеву приятно было поражать воображение папы все новыми достижениями и приобретениями: зачем же они нужны, если их некому демонстрировать.
У Скобелевых были дети: близнецы Маша и Саша, на три года старше меня. Совместный отдых сделал нас друзьями детства. А дачная скука заставила нас с Сашей решить, что мы влюблены друг в друга. Так что к тому испанскому лету мы уж полтора года как встречались, естественно, под умиленными взглядами наших родителей.
Маша и Саша были высокие, стройные, спортивные. Черноволосые и черноглазые, смуглые, в мать, женщину с болгарскими корнями. Их в поселке дразнили цыганятами. Под летним солнцем их кожа приобретала красивый шоколадный оттенок. Я же со своими веснушками могла только покраснеть, а потом моя кожа начинала шелушиться (это в лучшем случае) или же шла волдырями (это когда я решала, что в этом году мне точно надо стать мулаткой).
В те годы стало модно покупать недвижимость за границей. Русские начали покупать дома и квартиры в Болгарии, Греции, Испании. Вот и родители Саши и Маши купили квартиру на море. Решили, что после выхода на пенсию будут жить там. Но до этого выхода оставалось еще очень много времени. Насколько я знаю, он и сейчас еще не состоялся… Ну да сейчас не об этом.
Маша в то лето окончила университет, ФИНЭК2. В качестве подарка на окончание института родители разрешили ей занять квартиру на три недели, до их приезда. Занять собой и нами, подружками. Так что мы получили три недели свободы…
Саша сдавал хвосты в институте, ему до окончания был еще год. Да он и не вписывался в наш девичий коллектив. Ехали Маша и я, на правах подружки брата, а также еще две машины подруги из института – маленькая худенькая красотка Оля и маленькая пухленькая хохотушка Настя. Я их знала немного, видела пару раз на даче у Скобелевых. Девочки были одного возраста, им было по двадцать три года. Ко мне они относились слегка свысока, как к младшей.
Я училась в не очень престижном питерском ВУЗе на платном дневном отделении кафедры менеджмента, подрабатывала в сетевой кофейне официанткой и была папиной дочкой. Высокая и нескладная, я никогда не была центром мужского внимания, и потому немного удивлялась, что красавчик Саша выбрал меня в подружки. До этого у меня было подобие романа только с одним прыщавым одноклассником, неуверенным в себе и потому крайне ранимым, мучавшим меня своими подозрениями, звонками и истериками. Мои отношения с Сашей походили на отношения моих родителей: Саша всегда точно знал, что мы будем делать и куда пойдем. А я была не против. Мне казалось, что это признак сильного мужчины.
Мы готовились к летнему отдыху еще с весны, с начала марта, когда родители Маши пообещали ей эту поездку. Предвкушение путешествия согревало меня всю холодную бесконечную питерскую зимовесну. И вот, наконец, день настал, экзамены были сданы, чемоданы собраны. Мама обняла меня на прощанье, втихаря от папы сунув мне в карман еще сто евро, папа отвез в Пулково3, по дороге давая бесконечные наставления по соблюдению правил безопасности в воздухе, на море и в большом незнакомом городе.
Мы летели в Барселону с пересадкой в Москве, и через пять с половиной часов приземлились в Эль Прате, международном аэропорту Барселоны. Получили свой багаж: красный блестящий пластиковый чемодан Маши, Олин чемодан с видами Рима, и наши с Настей обтрепанные дешевые тряпичные чемоданчики.
