Нью-Йорк, Манхэттен. Наши дни
Поздним вечером вторника я в своем уютном кабинете проверяла счета и отчетность. В этом не было абсолютно никакой необходимости, я доверяю Дениз, моей управляющей, но, во-первых, если я этого не сделаю, она будет шокирована и оскорблена пренебрежением к ее работе, а во-вторых, не надо лениться, ведь это мой ресторан, мой источник официального дохода. Льняные салфетки вновь возросли в цене… Надо спросить Дениз, не искала ли она другого поставщика. И почему посетители тащат салфетки, лучше бы пепельницы воровали, хотя их тоже приходится регулярно докупать. Я сдерживала зевоту и подгоняла себя, глупо растягивать неинтересную работу.
В дверь негромко, но четко постучали – Родж, его манера, наш новый и уже старший по смене охранник, предполагаемая замена старого Дика.
– Войдите.
– Мисс Дженьювин, к вам мистер Лисблан Флёрс, – с неким сомнением доложил Родж.
Флёрс… Цветочный, цветочник… Fleurs Lisblanc – цветочник Белая Лилия… Хм, вообще-то он принадлежит моей никчемной тетке и мерзавцу-кузену. Интересно.
– Проведи.
– Да, мэм. – Родж – бывший военный, хотя некоторые говорят, что нет бывших военных, как нет бывших одноногих.
Минуту ожидания я провела в легком раздражении, строя догадки, что же такого тетка собралась мне передать или сообщить, что выгнала цветочника из дома, ведь эти существа панически боятся улиц, авто, людей, да и бестолковы к тому же. Родж все с тем же сомнением на лице представил пред мои очи флёрса, одетого в грязный, явно найденный на помойке плащ.
– Мэм?
Я кивнула. Да, я готова принять это подванивающее недоразумение.
– Мэм, две женщины в кожаных куртках хотели увести мистера Флёрса, но мы не позволили и задержали их. Они просят о встрече.
– Спасибо, Родж. Вы все сделали правильно. Я обязательно приму их, пусть подождут.
– Да, мэм, – и за Роджем закрылась дверь.
Тщедушный, похожий на пятнадцатилетнего подростка, флерс все это время держал голову опущенной, пряча лицо под некогда белоснежными волосами. Когда он ее поднял, стало ясно, насколько его состояние плачевно – у него не было сил даже на поддержание природного гламора. Глаза были абсолютно нечеловеческие, огромные, делающие его похожим на персонажа японских комиксов, но что хуже всего – они напоминали тусклые и мутные стекляшки вместо бриллиантов.
– Леди-divinitas,[1] не отдавайте меня им, – флерс упал на колени. – Сэр Руфус снял с меня печать принадлежности, но ведь у волков и вампов нет права владеть нами…
Та-а-ак. Слишком много всего и сразу. Я приподняла руку, вышколенный флерс замолчал, хоть ему и хотелось продолжить умолять.
– Почему Руфус снял печать?
Лилия потупился.
– Я бесполезен, я не даю силы, а потребляю много, так сказал сэр Руфус.
Ха, конечно, не дает силы. Глупенькие слабые флерсы выжили после смерти своих создателей лишь потому, что могли, получив небольшую порцию силы, отдать вдвойне, но обязательным условием для процесса умножения является любовь или хотя бы приязнь к хозяину. Благо, приязнь, да и любовь у этих дурашек вызвать очень легко, ведь доминирующий цвет их силы – белый, а основной vis-центр[2] – сердечный. Но Руфус – никчемная мерзкая тварь, лишь по недоразумению считающаяся filius numinis[3] – сыном богов. Люди, таких как он, называют садистами, он смог своими издевательствами отключить у флерса основную vis-функцию. Интересно, а как же Фиалка, второй тетушкин флерс, точнее – флерса? Ладно, о ней позже.
– Руфус снял печать? С чего ты взял, что тебя заберут волки или вампы?
– Сэр Руфус мне говорил, и не один раз, что отдаст меня вампам, если я… не буду работать. Но я не мог! Леди-divinitas, я очень старался, но не мог.
– Печать сняли сегодня?
– Да.
– Руфус снял, что было дальше?
– Он позвонил по телефону, сказал, чтоб меня забрали, я испугался и убежал. Почти весь день я шел сюда, к вам, а у входа меня поджидали волчицы, но я успел проскочить внутрь. Не отдавайте меня им, пожалуйста, – и он беззвучно заплакал, опустив лицо, лишь плечи подрагивали.
Что же делать? Я – белая, но не люблю флерсов, меня очень раздражает их убогость и неспособность к самостоятельности. А раздражаться мне противопоказано… Нет, волчицам я его, конечно же, не отдам, но вот что делать дальше?
– Леди-divinitas, вы ведь можете отдать меня другому divinitas, – упрашивал он. Надо же, будто мысли прочитал: подлечить и отдать белому divinitas. – Взрослый флерс – это хороший подарок, – тихо добавил Лилия.
Ну что ж, это выход.
– Иди сюда.
Флерс так и пошел, на коленях. Я лишь однажды поставила рабскую печать, и то с большого перепугу, так что, считай, практики в этом у меня никакой, но деваться некуда, тем более что теорию я знаю.
Ах, как было бы легко и просто, если бы колдовство было таким, каким его представляют люди – прочесть заклинание, сварить отвар, нарисовать что-нибудь. Увы, управление силой – это сплав эмоционального состояния и конкретного мысленного образа или посыла. Эмоции для составления цвета силы и регулировки ее мощности, а мысленный посыл – для вектора, так сказать. Я глянула на измученного, полуживого флерса. Сделать его, такого слабого, своим рабом легче легкого. Я закрыла глаза, собираясь с мыслями, я – filius numinis, мне по праву рождения покорны все сотворенные, я сильна, могуча, добра… лизнула большой палец и приложила его ко лбу флерса, к рацио-центру. Слюна, моя плоть, и моя сила жестко впились в него: «Ты не можешь скрывать свои мысли от меня, ты подчиняешься мне во всем, исполняешь мои приказы и по слову, и по духу». Сила заскользила дальше, к сердечному центру, центру эмоций: «Мои печали – твои печали, мои радости – твои радости, любая мысль во вред мне отзовется страшной болью». Проникаю ниже, материальный vis-центр, то есть пищевой, оставляю без внимания, ниже к либидо-центру – «только с тем, с кем я позволю».
Всё, я вернулась в обычное состояние.
«Свет и Тень, опять перестаралась», – произнесла я про себя. Слишком много силы я влила в печать, выглядевшую теперь как пушистый белый шнур внутри флерса.
Из глаз Лилии струились две дорожки слез, нижняя губа закушена, мне стало его жалко, я совсем не хотела делать ему больно. Поцеловала его в лоб, рядом с горящей меткой, и с поцелуем влила каплю силы, больше пока нельзя, мне еще с волчицами разбираться. Флерс взял ровно столько, сколько я дала, не попытавшись вытянуть еще. И вправду хороший будет подарок: столь вышколенный флерс – это редкость.
