У истоков
Риша, как всегда, поцеловала фотографию отца в левую щёку («Всегда у сердца!»,– так говорил папа) и захлопнула за собой дверь квартиры.
Она скучала по нему. В такие дни, как сегодня, когда должно было происходить что-то важное, на девушку всегда находило странное настроение: она впадала в задумчивость, в памяти чаще начинали всплывать эпизоды из прошлого, и особенно сильно тосковалось по отцу. Вот и сейчас она уезжала на базу, где её ждала группа и их задание, которое им выдали вместо экзамена. И оценку им выставят не экзаменаторы… И завалить зачёт – не оценка «2» – рискуешь угробить себя, сослуживцев и Бог знает, кого ещё из групп разведки, наведения, обеспечения и многих других… Пора сосредоточиться. Двадцати четырёх летняя девушка (хотя на вид не дашь и восемнадцати) в чёрных обтягивающих джинсах и зелёной шёлковой блузке навыпуск со спортивной сумкой через плечо легко выпорхнула из подъезда, сняла с сигнализации неприметную старенькую «Приору» чёрного цвета (кто бы знал, как машинку переделали папины друзья!– но это была тайна за семью печатями), поставила сумку на заднее сиденье и скользнула за руль. Поехали!
Вообще Арина была личностью сильной, бойкой и самодостаточной. Может, это было частью её самой, может – влияние отца. Но именно эти её черты не позволяли девушке сдаваться ни при каких жизненных перипетиях. Невысокая, всего сто шестьдесят сантиметров ростом, хрупкая, но хорошо сложенная фигурка, каштановые волосы, отливающие на солнце красной медью и потрясающе зелёные глаза делали Ришу весьма привлекательной, а быстрый аналитический ум, хорошая память, умение подмечать малейшие нюансы и отделять «зёрна от плевел» ещё и недоступной. Ещё со школы она так и не завела ни подруг, ни друзей. Наверное, это была судьба. Потому что, благодаря такому социальному вакууму, Арина могла заниматься тем, чем занималась, и её некому было донимать неудобными вопросами: где она, с кем, чем занимается и когда объявится… Да, всё к лучшему. Её работа требовала свободы и молчания, ещё при переводе из Высшей Школы Полиции в Московскую Академию МВД она подписывала документы, что вся её жизнь и служба будут проходить по «0000» (под грифом «Совершенно секретно»). Папа этого не хотел. Ему было достаточно, что его жизнь прошла именно так. Для своей Риши он хотел нормальной жизни… Хотя готовил с детства к «ненормальной»! Наверное, всё-таки чувствовал… А может, просто уже не мог по-другому…
Девушка осторожно вывела машину со двора и влилась в поток движения. В Москве оно не останавливается никогда. До базы в районе Тушино ехать было минут сорок, Риша вела машину аккуратно, но на светофорах всё равно выпадала в воспоминания. Эту машину ей тоже подарил папа, на восемнадцатилетие, как и обещал. Его друзья (они же сослуживцы) перетряхнули машину до винтика и проводочка. И теперь под «чёрной шкуркой» видавшей виды Приоры прятался мощный зверь, способный утереть нос гоночному болиду, великолепно держащий дорогу, маневренный и (!) пуленепробиваемый! Ибо Арина уже к шестнадцати годам владела безжалостно отточенными суровыми ветеранами спецподразделения «***» навыками вождения почти всех видов транспорта. Увы, её крёстным папам не удалось добыть танк, БМП и военные самолёт и вертолёт. Зато легковые и грузовые автомобили отечественного и импортного производства (ей даже трактор и комбайн нашли!), автобусы, мотоциклы и квадроциклы, моторные лодки и катера, старый «кукурузник» из лесхоза и вертолёт МЧС ей это, как могли, компенсировали. А заодно, стрельба из всех доступных видов оружия, метание ножей, фехтование, несколько видов единоборств, искусство пресечения боя, дайвинг, альпинизм и конноспортивный клуб «на закуску»! О, дааа!– у Риши были СВОИ ИГРУШКИ! Нянчить пупсов ей было неинтересно… В какой-то степени она была дочерью полка. А соседская бабуля, баба Катя, научила её шить, вязать, готовить и отправила с согласия папы к своей знакомой в школу танцев ещё до того, как малышка пошла в первый класс. Нужно признать, что великолепная память очень выручала девочку – делать уроки ей было просто некогда, поэтому домашние задания выполнялись тут же в школе во время перемены, иногда даже не на подоконнике, а буквально на коленке. У Риши не было ни малейших сомнений, что после уроков папа с крёстными опять придумают что-нибудь необычное. И они её ни разу не подвели. В общем, всё это было для неё игрой, яркой, напряжённой, захватывающей, и она с удовольствием в неё играла.
Арина вынырнула из воспоминаний практически перед воротами базы. Её уже ждали. Ребята и командир сидели в беседке под берёзками, единственном зелёном островке на объекте. Разговаривали мало, значит при всей видимой расслабленности, команда была в напряжении. Ну что ж, сумку она распаковывать не станет. Девушка припарковалась на своём привычном месте возле «кошки» командира, вышла из машины и направилась в беседку. Её мальчики (а именно так она их мысленно называла) при её приближении, как всегда, поднялись, приветственно потолкались плечами, командир пожал руку и только потом поднялся.
– Пошли.
Группа молча двинулась за ним. За те два года, что они провели под его началом, все уже понимали полковника не с полуслова, и даже не с полувзгляда, а на каком-то ментальном уровне. И теперь, шагая за ним, каждый совершенно точно знал, что сейчас Сам озвучит вводную, и значит, завтра утром они отправятся выполнять задание. Время уже пошло.
Негласно группа давно облюбовала для таких вот вводных кухню, где все вместе всегда и хозяйничали. На территорию не допускались посторонние ни в каком качестве: ни поваров, ни прачек, на дворника. Все расселись вокруг стола и подняли глаза на Волчару. Сергей Сергеевич Волков (с позывным Волчара) был мощным, опытным бойцом одного из секретных подразделений службы антитеррора в отставке по ранению и занимался подготовкой «подрастающего поколения», проще говоря, работал инструктором, готовил смену. Членов будущих боевых групп замечали ещё на первых курсах институтов и академий, года за два до окончания учёбы переводили в Москву «в качестве поощрения за успехи в боевой и политической» (именно так звучала формулировка в приказе, спускавшемся руководству учебного заведения). А там уже собирали в группы в зависимости от талантов, особенностей и психологической совместимости каждого бойца. Два года группе давали на слаживание, а потом выдавали задание уровня «пан или пропал». В их потоке параллельно готовилось четыре группы. Им повезло: Волчара в своём деле был поистине лучшим, никогда не бросал своих «волчат», всегда и перед всеми стоял за них горой, готовый при любом раскладе вцепиться за них в горло любому. С полгода назад они узнали, что их группа – его «лебединая песня». Завистников у него в управлении было море, но в открытую конфликтовать боялись. САМ уходил, понимая, что дальше ему жить и работать не дадут, да и молодая жена, которую он встретил год назад, наконец ждала ребёнка. «Волчата» его понимали и поддерживали. От того подвести отца- командира было совестно вдвойне, и «на гражданке» молодёжь старалась «не светиться» и не попадать в истории. Сейчас же ставки поднялись до уровня «не на жизнь, а на смерть».
