Правильная планета.
Первым на новую планету традиционно выпускали Пса. Никто уже и не помнил, где и в какой из командировок он приблудился к бригаде. Помойки, подвалы, недостаток воздуха и воды – что лучше закалит характер, разовьет хитрость и намертво, крупными стежками привьет любовь к жизни? Это в бригаде он отъелся, округлился и по выживальческой бродячей традиции стал дружелюбным к окружающим, но все прошлые собачьи жизненные коллизии оставили неизгладимые следы как на его шкуре, так и в собачьей душе. Хотя поговаривали, что Пёс и не собака вовсе.
Погрузочный пандус волнительно тронулся, приоткрыв щель в новый мир. Солнце и пьянящий запах неведомых трав хоть и сулили отдых после долгого перелета в замкнутом пространстве, но не могли обмануть тертый коллектив. Наружу никто не торопился. Роли в бригаде давно были негласно расписаны, и первым шел Пёс.
По мере откидывания пандуса напряжение нарастало. Никто в отчеты разведки уже не верил, и Пес инстинктивно, пружиня напряженными мускулами, пятился назад, нагнетая обстановку, заставляя и без того взвинченных парней упираться спинами в противоположную от окна, открывающегося в неведомое, стену.
И, когда пандус уже почти коснулся поверхности, густо подернутой зеленью неизвестного вида, Пёс неожиданно расслабился, завилял хвостом и, радостно залаяв, рванул в зеленые пампасы.
Так началось освоение новой планеты.
Огромный, как футбольные ворота, бульдозерный отвал без намека на сопротивление вошел в беззащитную местную почву, скальпелем срезав верхний плодородный слой вместе с кустами и деревьями.
Из-под безразличной стали брызнула по кустам пернато-мохнатая мелочь.
– Пока летели, сталь успела заржаветь, – улыбаясь своим мыслям, думал плюгавенький мужичонка в грязном оранжевом комбинезоне на два размера больше. – Ничего, ща отполируем. Гляди-кась, открытый космос, а ржавеет как на болотах.
Ему всегда нравилось начинать такое. Нравилось, покоряя космос, прилететь на новую планету, нравилось натыкать в неё буров, ковшей, отвалов – да все, что есть. Нравилось рыть в одном месте и засыпать в другом. Рвать, терзать, разрушать… и одновременно с этим строить. Ведь он являлся частью так называемой бригады терраформирования и первичной разработки. И не то чтобы не было выбора; ему это нравилось до маниакальной дрожи.
Природа? Да кого она волнует. Ее не осталось на Земле, так пусть не будет нигде. Закон джунглей.
В бригаду состоявшиеся люди не шли. Шли те, кто жизнью бит не раз; на Земле их ничего не держало. Да и трудновато стало там. Давно переставшие быть героями, они предпочли мнимым благам перенаселенных земных городов дискомфорт и открытые пространства новых планет. Учитывая, что руководство закрывало глаза и на судимости, можно представить, какой контингент высадился на несчастную планету, заменив бригаду планеторазведки и частично взяв на себя все её незавершённые дела.
– Им-то что? Наскоро поснимали из космоса, наскоро провели экспресс-тесты, полазили по планете недельку, набрали образцов всего, до чего смогли дотянуться, настрочили отчетов… И домой. А мы травись, – продолжал улыбаться оранжевый комбинезон, не глядя перетирая в пальцах зрелые на вид плоды, ставшие легкодоступными, с поваленных бульдозером деревьев.
– Семеныч! – голос исходил сверху. Для того чтобы можно было разговаривать, древний, как египетские пирамиды, дизельный бульдозер пришлось заглушить. – Опять ты себя не жалеешь, местную флору испытываешь?
– Спускайся и собирай! Сырье – лучше не придумать, – хмуро буркнул комбинезон. – Как кальвадосить, так ты первый! Смотри: целый сад выкорчевал. И помощников себе не забудь позвать.
– Семеныч, – проникновенно начал Бригадир, полная ему противоположность. Любой комбинезон был ему мал. – Ну я же видел, как ты с бандой своей со склада запасных частей топливный бак к себе потащил. На тонну! У меня аж внутри похолодело все. Вы же из штопора не выйдите!
– Так ты сам же в первых ря…
– Не в этот раз. Экспедиция на особом контроле, что-то там нашли в образцах. Молчат, но работы продолжаем. “Алколоков” на технику поставили. Если пил вчера, не заведешь, и сигнал сразу в головной офис.
– Не боись, Бригадир! Обжулим и “Алколоки”. Древнючие они, как и наша техника. Чего, кстати, весь дизельный хлам сюда запихали? Ему на переплавку давно пора.
– Если б нашли уголь на планете, то на пару бы работали, а так – повезло нам. Внутреннее сгорание – это тебе не паровоз, прогресс. Нефть, пригодная к использованию в примитивном дизеле, почти у поверхности. Подогреть надо в баке – и все. Реакторы и аккумуляторы денег стоят, а тут сплошная экономия. Как с выработкой?
– Автоматы на самосвалах пока не работают, глючат. И установка датчиков позиционирования на маршруте отстает пока. Потому катаем маршруты с водителями. Выработка минимальна. Через неделю заработает все само, тогда и отдохнем. – Семеныч смачно откусил от подозрительного сине-зеленого плода.
– Отдохнем, – вздрогнул Бригадир.
Аппарат на новой планете приходилось собирать каждый раз заново. И проблемой это не было. Формирование грузов всегда тщательно контролировалось, проверялось на предмет запрещенного, хотя в запасные части всё равно всегда шли баки, трубки, герметичные емкости – всё, что нужно для алчущего винокура.
Но самым главным компонентом был парогенератор, путешествующий вместе с автономной мастерской от планеты к планете. В обычной жизни он использовался для отпаривания въедливой грязи на технике, а в нашем случае пытливый ум космомеханика приспособил его для отгона великолепного самогона из любой гущи.
Проблемой в безжизненном космосе всегда было сырье. Но, как выяснилось, не на этой планете. Местные деревья плодоносили щедро, а сахара в хорошо пахнущих плодах содержалось предостаточно. Прогрессивные земные дрожжи выбраживали его дочиста за два дня. Вот что еще надо? И недели не прошло, а в баке, так и не ставшем топливным, уже благоухало, пыхтело и булькало перетертое в пюре фруктовое месиво, каждым углекислотным выдохом своим насыщаясь вожделенным спиртом.
Не стали тянуть с первой отгонкой и сопутствующей первичной дегустацией. Еще не упали первые капли, а приближенные лица уже водили носами и сужали круги, как акулы, вокруг мастерской, где и постигалось таинство винокурения. Лица не приближенные и свободные от вахт с интересом наблюдали за происходящим.
Чуда не произошло, и потому лишь в положенный срок заструилось, закапало, вызывая обильное слюноотделение и наполняя иссохшие сердца предчувствием.
Последние капли ещё только накрапывали, а группа приближенных, воспользовавшись привилегированным положением, успела изрядно набраться, явив народу первый бак уже пошатываясь.
