– Эй, парень! Ты меня слышишь?
Этот хриплый голос, доносящийся снаружи, принадлежал Марку – служителю закона и моему лучшему другу. Если учитывать обстоятельства нашей последней встречи – бывшему. Я посмотрел на лежащий рядом патронташ и даже поморщился. Десять патронов… С таким количеством зарядов мне не выбраться. Тем более что стрелять в Марка и его добровольных помощников совсем не хотелось.
– Право слово, сынок, тебе лучше сдаться! Я ведь знаю, что…
Договорить он не успел. Грохнул выстрел, и пуля с глухим стуком ударила в оконную раму над моей головой. Судя по всему, у парней, окруживших мой дом, начали сдавать нервы. Следом послышалась ругань. Марк, не стесняясь в выражениях, покрыл стрелка матом, пообещав оторвать ему голову и набить соломой. Ругался долго и занудливо. Выплевывал слова, будто не сквернословил, а жаловался. Даже куража, который отличает изящную брань от грязной площадной ругани, не было. Наконец он выдохся, перевел дух и опять обратился ко мне:
– Зачем нам впустую тратить патроны? Давай поговорим!
– Как бы не так… – прошептал я и сплюнул. Обвел взглядом избушку, которая три года служила мне надежным пристанищем, и полез в карман за куревом. Достал портсигар и выбрал сигару. Последнюю. Кстати, этот портсигар – подарок Марка, в память о стычке с бандитами. Что и говорить – кровавая была заварушка! Даже вспомнить страшно. Прикурил и с наслаждением вдохнул ароматный дым. Да, курить я так и не бросил. Как ни старался.
Несколько минут законник молчал, а потом опять принялся за свое:
– Выходи на свежий воздух, Алекс! Обещаю, что тебя ждет справедливый суд!
Отвечать не хотелось. Как и выходить наружу, где меня поджидали два десятка мужиков, готовых стрелять во все, что движется и дышит. Тем более в человека, который изрядно потрудился, увеличивая количество надгробий на городском кладбище.
О чем это я? Да, конечно! У нас, если так можно выразиться – вечер знакомств, не так ли? Репортаж с петлей на шее, черт бы меня побрал. Ну что же… Алекс, которого так жаждет увидеть старина Марк, – это я. Если быть точным, Александр Талицкий. К вашим услугам, дамы и господа! Приподнял бы шляпу, но она лежит у порога, пробитая пулей, выпущенной кем-то из этих недоумков. Они так торопились меня прихлопнуть, что не поздоровались и не предложили сдаться. Какой уж тут «справедливый» суд!
Мне тридцать пять лет, и пять из них я отдал новой профессии. Какой? Охотник за головами. Звучит не слишком привлекательно, не так ли? Название не совсем точное, и оно, вы уж поверьте мне на слово, не отражает всей сути этого ремесла. Увы, но так повелось в этом мире, который никогда не был добр к нашему брату.
Восемьдесят шесть килограммов чистого веса, при росте метр восемьдесят. Загорелый, темноволосый и сероглазый. Как говорил один покойный приятель: «Нашими лицами детей не напугаешь, но молодые девушки смотрят все реже и реже».
Между прочим, я как раз собирался навести легкий глянец на свою физиономию и сбрить трехдневную щетину. Нагрел воды и даже наточил опасную бритву, но увы – заявились эти бездельники и превратили прелестное утро в какой-то балаган со стрельбой и руганью.
Я потушил сигару, впечатав ее в пол, и отбросил окурок в сторону. Не в моих правилах мусорить, но что уж теперь… Вздохнул и подтянул поближе ружье – «Винчестер» модели 1894 года. Патроны, один за другим, скользнули в трубчатый магазин. В револьвере, который торчал из набедренной кобуры, оставался последний патрон.
Последний патрон, последняя сигара…
Есть в этом некий траурный символизм, не находите? С другой стороны, надежды на благополучный финал эти факты не прибавляли. На ум приходили мысли о скоротечности бытия и свинцовых орешках, которые припасли мои собеседники.
– Алекс!
– Иди ты в задницу, приятель… – устало отозвался я и привалился спиной к бревенчатой стене. Пахло смолой и сгоревшим порохом. За окном шумели высокие корабельные сосны. Я закрыл глаза и вспомнил, как все начиналось…
Перед глазами, словно кадры из кинохроники, возник наш мир. Привычный, оставшийся по ту сторону барьера. Залитая полуденным солнцем площадь, толпы праздношатающегося народу и небольшой ресторанчик, расположенный неподалеку от входа в Александровский сад. Как там говорил мой визави: «Заслужить право вернуться»? Смешно… Все оказалось намного сложнее.
История началась шесть лет назад. Некоторые подробности, а зачастую и целые эпизоды начали тускнеть в моей памяти. Иногда кажется, что прошла целая вечность, и тогда… Тогда становится страшно. Не буду описывать всех хитросплетений моего прошлого. Поверьте мне на слово, в нем не было ничего интересного или, более того, героического. Обычный человек, который жил в обычном, привычном для всех мире.
Работал переводчиком в небольшой конторе. Английский и французский языки. Немного знал испанский и совсем плохо – итальянский. Коллеги считали меня нелюдимым занудой, что в общем-то было недалеко от истины.
Мне было двадцать девять лет, когда я стал вдовцом. Жена и маленькая дочка попали в автомобильную аварию. Виновный скрылся с места происшествия, и его не нашли. Полагаю, что даже и не искали. Потом умерла мама. Вернулась из Петербурга старшая сестра, которая приходила в себя после тяжелого развода. Так я и превратился в этого нелюдимого человека, с искалеченным ребенком на руках. В такой ситуации поневоле станешь закрытым. Хотя… Если честно, то я никогда не любил, когда лезут мне в душу.
Близкие… Их не было. Никого, кроме сестры. Мы переехали в Москву лет двадцать тому назад. Мама после развода вернулась в свой родной город, прихватив с собой сестру и меня. Мой брат-близнец остался с отцом. Я всегда полагал, что это жестоко – разлучать братьев, но так уж сложилась жизнь. Когда повзрослел, то несколько раз пытался с ним связаться, но, увы, не вышло. Письма, отправленные на старый адрес, возвращались с пометкой «адресат выбыл», а нового я не знал.
После злополучной аварии и похорон начались поиски дополнительных заработков и обращения в различные фонды и благотворительные организации. Сумма, необходимая для операции и реабилитации, была огромной. Конторы, куда я обращался, вежливо отвечали на письма, обещая рассмотреть и по возможности помочь, но деньги были нужны сейчас, а не через год.
Потом появился этот человек. Появился неожиданно, как это бывает только в дамских романах и сериалах. Он позвонил в пятницу, представился директором благотворительного фонда и предложил встретиться. Разумеется, я согласился. Вы знаете, сколько у меня было таких встреч? До… Много, в общем.
Когда прибыл на встречу, то рабочий день уже закончился, и офисное здание, похожее на граненый стакан, почти опустело. Скучающий, но очень добродушный охранник подсказал дорогу, и вот я оказался перед дверью с незатейливой вывеской, которая сообщала, что за ней находится тот самый благотворительный фонд «Надежда».
