Жаку Дио хотелось убить Даниэля Панталекиса – чистое, простое и вполне соответствовавшее обстоятельствам желание. Француз верил, что таким образом окажет услугу всему обществу.
– Ах ты мразь, – тихо проговорил он, сжимая громадные кулаки. На костяшках пальцев шевельнулись красно-черные татуировки Церкви Новых Земель. – Гребаный сукин сын!
Светловолосый мужчина ниже его ростом что-то неразборчиво пискнул, а его крайне уродливое лицо исказилось в гримасе ужаса. Он бы попятился, будь у него такая возможность, но за спиной находилась навигационная консоль, на экране которой высвечивались координаты «Оптимиста».
– Что случилось? – Катерина неуклюже натянула куртку оранжевого комбинезона. После анабиоза она всегда просыпалась замерзшей и оцепеневшей, и нисколько не сомневалась, что если бы сейчас посмотрела в зеркало, то увидела бы бледную и мягкую, словно непропеченное тесто, кожу. К счастью, введенные в ее кровь стимуляторы уже действовали.
Она начинала ощущать голод, а это был хороший знак.
– Жак? Даниэль? – раздраженно бросила она.
– Что происходит? – присоединился к ней Ивен.
– Он сменил нашу траекторию, – рявкнул Жак. – И в итоге мы теперь оказались в каком-то захолустье, нам полгода пути до дома.
– Я думал, что так мы сумеем миновать таможенный пункт! – Панталекис с каждым мгновением все больше бледнел и, казалось, уменьшался в размерах. – Я не знал! Что-то наверняка сглючило!
Жак ударил его по лицу. Даниэль со стоном отшатнулся, опираясь о консоль.
– Что сглючило? Это ты все напортачил.
– На этот раз ты перестарался, Панталекис, – Катерина сунула руки в карманы куртки, и на ее лице отразилось смешанное с презрением отвращение. Она даже не дрогнула, когда Жак нанес второй удар, и потом, когда Даниэль упал, сплевывая на пол кровь.
– Прекратите, – вмешался Ивен. – Это ничего не даст.
Но даже он и пальцем не пошевелил, чтобы удержать Жака.
Уже почти год они терпели Даниэля Панталекиса, несмотря на то, что худой и страшный как черт потомок греков обладал необычайным умением ввязываться в неприятности. Однако у него имелось также везение, позволявшее выходить из них победителем, технические способности и талант ко всяческим темным делишкам. Вся его жизнь представляла собой полосу выдающихся провалов и столь же выдающихся удач.
Именно Панталекису они были обязаны тем, что помимо законного груза «Оптимист» перевозил также несколько тщательно спрятанных ящиков с запрещенными антиагапиками. На Керберосе их можно было продать с пятнадцатикратной прибылью, если, естественно, к тому времени не поменяется рыночная ситуация.
«Полгода, – подумала Катерина. Они потеряли полгода, чтобы добраться до этого захолустья, и потеряют еще полгода, чтобы вернуться. – Мать твою».
Даниэль, всхлипывая, утирал рукавом смешанные с кровью сопли.
Ивен подошел к компьютеру.
– Жак, хватит, – сказал он, и на этот раз в его голосе прозвучало нечто, заставившее могучего француза послушаться. – Смотрите.
На экране перемещалось зарегистрированное внешними камерами изображение поверхности планеты. Она вращалась вокруг древнего солнца и выглядела мертвой.
– Там ничего нет… – Жак неуверенно поскреб в затылке.
– Смотри внимательнее.
Включив увеличение, Ивен показал в левый нижний угол экрана.
– Здесь, – его палец переместился в сторону. – И здесь. Приглядитесь.
Катерина втянула воздух сквозь зубы.
То, что на первый взгляд выглядело разбросанными по горным склонам гигантскими валунами, на самом деле оказалось остатками зданий. Теперь, когда она уже это поняла, стало видно все больше подробностей. Подсвеченные лучами красного солнца руины выглядели так, будто в них пылал огонь.
– Вымерший город, – прошептала она, взвешивая каждое слово, словно боясь, что произнесенная вслух мысль тут же превратит все в иллюзию. – Может, какая-то из наших погибших колоний, а может… может, это город Чужих…
– Ерунда, – буркнул Жак, хотя и не слишком убежденно.
Глаза его возбужденно блестели. Стоявшая рядом раскрасневшаяся Катерина с трудом сдерживала радость. Даниэль стоял позади них. С разбитой губы все еще текла кровь, но он, казалось, этого не замечал.
Ивен неожиданно рассмеялся.
– Панталекис, похоже, тебя оберегает некий чертовски трудолюбивый бог. Знаешь, из тех, которые хранят идиотов и пьяниц. Везения у тебя точно больше, чем разума. Даже не так – разума у тебя вообще нет, зато есть дьявольски крупное, космическое везение.
– Мы ведь там высадимся, да? – с надеждой спросил Жак.
– Сокровища, – почти с набожным почтением прошептал Даниэль. – Неважно, что это за город, но там могут быть сокровища.
– Жадности тебе всегда было не занимать, Панталекис, – фыркнула Катерина.
– Меня зовут Даниэль, – уродец слегка покраснел. – Сколько раз я тебя просил не обращаться ко мне по фамилии? – они смерили друг друга взглядом, и, как всегда, Даниэль ощутил смесь ненависти, зависти и похоти, которую пробуждала в нем эта женщина. – Только не притворяйся, будто ты об этом тоже не подумала, – пробормотал он.
– Я думаю не о деньгах, а о приключениях, – она оскалила зубы в улыбке. – И о славе первооткрывателей. Ну так как, берем челнок и садимся?
– У нас нет соответствующего оборудования, так что на самом деле это задача для археологов, – трезво ответил Ивен. – Или даже ксеноархеологов. Там могут оказаться какие-нибудь бесценные артефакты, которые мы можем повредить, не говоря уже о том, что с кем-нибудь из нас может что-то случиться.
– Успокойся, – пренебрежительно усмехнулась Катерина. – Я же не говорю о том, чтобы лезть в какие-то дыры. Просто высадимся и немного осмотримся, что в том такого? Атмосфера, – она постучала по индикаторам, – пригодна для дыхания, температура вполне сносная. Никаких следов жизни, так что нам ничего не угрожает. Впрочем, мы в любом случае возьмем оружие и аптечку. Вряд ли вам хочется упустить подобную возможность?
– Ясное дело, что нет. Но кто-то должен остаться на корабле.
– Оставим его, – Жак кивнул в сторону Панталекиса, после чего злорадно добавил: – Он это заслужил.
Прежде чем Даниэль успел возразить, Ивен неожиданно пришел ему на помощь.
– Если мы оставим его одного, он нам весь корабль взорвет, – буркнул он. – Нет, он пойдет с нами, а остаться должен кто-то из нас троих.
За спиной Ивена Панталекис показал французу средний палец.
Они бросили жребий на спичках, вернее, на игравших роль спичек кусках запасного кабеля. Жак вытянул самый короткий. Он поморщился, явно разочарованный, но протестовать не стал.
Катерина облегченно вздохнула. Сама она сомневалась, что на его месте столь же легко смирилась бы с предначертанием судьбы.
