«Спишь?.. Спи.» Услышала Маруся и попыталась открыть глаза, проснуться, но не смогла. Тёплый солнечный зайчик играл у неё на лице, гладил его, скользя по нему своими лучиками. Было необыкновенно приятно.
«Спи, моя дорогая, спи и послушай меня» – как ветерком донёсся до неё снова приятный, ласковый старческий голос. Не узнать его было невозможно: он звучал так необычно и так мелодично, что, услышав однажды не забудешь никогда она и слышала-то его всего один раз в жизни – в далёком детстве.
Припекало яркое солнце. Маруся и бабушка сидели на лавочке за оградой, молчали, грелись под весенними лучами о чём-то думая – каждая о своём.
Маруся думала о том, что скорей бы закончился учебный год. Как только начнутся летние каникулы, она сразу же, поедет к маме на Кордон – Кулгунай – там живёт её семья, и в этом году, без неё. Деревня маленькая
леспромхозовская – школы нет, вот и пришлось, Марусе приехать учиться в Покровку, к бабушке. Пока она здесь училась, у неё родилась сестрёнка, которую она ещё не разу не видела. Можно было съездить на зимних каникулах, но дорогу заметало так, что нельзя было проехать на коне. На весенних каникулах тоже не получилось дома побывать: прыгнула с крыши – сеновала, да неудачно, как-то – сломала руку. Пришлось ехать в больницу, аж в Старую Зиму. Сколько раз прыгала – всё было нормально, а тут, как назло, на каникулах, неправильно приземлилась. Бабушка не разрешает теперь на сеновал залезать, а Дед грозит прутом отхлестать, если увидит, что будет прыгать. Надо же так не повезло.
– Ты уроки выучила? – спросила бабушка.
– Выучу ещё. Только со школы пришла.
– Не вздумай снова двойку получить; всё расскажу родителям? Екатерина Афанасьевна говорит, что ты совсем на уроках не слушаешь – спишь, или в окошко смотришь, о чем-то мечтаешь всё. Смотри у меня, а то скажу Деду, он тебя быстро прутом выстегает!
– Надо же – «выстегает»! Будто умеет… Пусть сначала научится. Когда мы коров загоняли, Сонька в огород полезла, я её стала выгонят оттуда, а он стоит себе, с прутом своим красивым – помахивает, и даже не помог, а я упала из-за него.
– Поогрызайся, вот ещё мне! Вечно ты падаешь: то с крыши, то в грязь, с разбитым носом всегда домой приходишь – не на стираешься на тебя! Завтра стирать будем. Полоскать бельё уже в речке можно – прошла шуга. Ладно, пошли, ужин готовить надо мне, а тебе уроки учить. Что-то не идёт к нам Дед Солнышко. Солнце полит, и шуга прошла уже, как неделю назад. Обычно приходил сразу – после шуги. Нехороший год, наверно, будет.
– По радио же передают, какая погода будет.
– Врут там всё. Пошли, давай, хватит сидеть.
Они зашли в дом: Маруся начала делать уроки; бабушка растопила печь, стала греметь кастрюлями. В дверь постучали.
– Заходи, заходи, – крикнула бабушка из-за печки, – дед это, Солнышко, пришёл.
Маруся подумала: «Откуда узнала-то она? Сидит за печкой и знает».
В избу зашёл старый человек. Он действительно соответствовал своему имени: борода и волосы на голове у него, вперемешку с седыми волосами, были сильно рыжими. Маруся таких рыжих, почти красных, никогда не видела. От удивления она широко открыла глаза, ещё сильнее прикусила ручку, которую обычно грызла, когда делала уроки.
Поздоровавшись, рыжий Дед поклонился, на распев произнёс:
– Мир вашему дому, люди, и счастье, хорошего вам урожая, хорошей погоды, хороших детей и внуков.
– Проходи, дорогой, проходи, – сказала бабушка, выходя из-за печки, вытирая руки фартуком, – я поставила пироги разогревать и шанежки у меня вчерашние есть, чай сейчас пить будем.
Маруська, иди делать уроки в другую комнату, что сидишь, смотришь, людей не видела, что ли?
Дед смотрел на Марусю добрыми, улыбающимися глазами. Ей вовсе не хотелось уходить, и она пробубнила себе под нос.
– Я тоже есть хочу. Пришла со школы, ещё не ела.
– Кому сказала, иди за другой стол, мне надо тут накрывать! Позову потом.
Маруся нехотя собрала учебники и тетради, медленно пошла в другую комнату.
Уроки не делались. Она всё прислушивалась к негромкому разговору, доносившемуся из другой комнаты, но ничего не могла понять.
Слышно было, как вошёл её Дедушка, громко поздоровавшись, пошутив, как всегда, стал тоже разговаривать тихо. Приоткрыв дверь, Маруся хотела высунуть в неё голову, чтобы так подсмотреть, что делают старики, но задела носом об косяк и из него потекла кровь.
– Вот, как всегда, чуть заденешь и бежит всё время, – громко сказала она, – бабуля, у меня кровь опять бежит.
– Горе ты моё! Снова, наверное, палец в нос запихала?! Отец, иди посмотри, что у неё там!
Дедушка вошёл в комнату с тряпкой, проговорил сердито:
– Ложись сейчас же на спину и голову закинь. Посмотри, опять всё платье уделала!
Маруся легла на кровать, Дед вытер ей лицо. – Лежи так, не шевелись.
– Дай мне маленькую тряпочку, – услышала она голос Деда Солнышко.
– Да вот, от этой оторви.
– Я сейчас приду, – сказал гость и вышел на улицу. Вернувшись, он подошёл к кровати, где лежала Маруся, наклонился над ней, почти шёпотом, произнёс:
– У тебя не будет бежать кровь носом, если ты будешь к нему прикладывать снег или лёд, попробуй. Даже не бежит, всё равно натирай нос снегом. – Он положил ей на переносицу тряпочку со льдом, провёл тёплой и мягкой рукой по её лицу, проговорил, как пропел, – усни. Всё будет хорошо. Пройдёт Время, за ним придёт то, что будет ещё лучше.
Она сразу же уснула. Проснувшись поздно вечером, соскочила с кровати, побежала в другую комнату. За обеденным столом сидели бабушка с Дедом, пили чай.
– А где Дед Солнышко? – спросила Маруся.
– Кто, кто, Дед Фенечка Красиков что ли? – сквозь смех спросил Дедушка.
– Здрасти… Ушёл давно. Мы уже управились, спать сейчас ложиться будем. Иди ешь. Что ночью делать будешь? – проспала весь день, завтра снова пойдёшь в школу с не сделанными домашними уроками – сказала
бабушка, – помолчав, вздохнув, добавила, – Красное Солнышко теперь только через год появится.
С тех пор прошло много лет.
– Почему я должна спать? Могу я увидеть тебя?
– Зачем? Спи. Ты узнала меня – это хорошо. По-другому и быть не должно было.
– Но… это невероятно. Как ты очутился здесь? Мне сказали, что тебя нет – сгинул: ушёл в горы Саяны и не вернулся больше. Это было так давно. Моя бабушка уже не живёт в Покровке, и Дедушка тоже.
– Да, я знаю, они ушли из этой Жизни. Их помыслы оказались пригодны Вечности, и она приняла обоих к себе.
