Лариса Золотова - Превращение Золушки в Фею-Сказочницу. Сборник Самоисполняющихся Сказок

Редактор Салават Данилович Юсупов

Вёрстка и оформление Алла Николаевна Письменная

Публикация книги ТЦ Со-Творение

© Лариса Поликарповна Золотова, 2021

ISBN 978-5-0055-9058-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Великая задача Женщины в наше время – возвращение себе своей женской силы. Этим мы помогаем Земле, всей цивилизации. В наших руках великая сила. Мы это осознаем и принимаем.

Всеми силами своей души я стремлюсь обрести твердую уверенность в себе и мощную энергию управлять собственной судьбой, быть светлым примером для окружающих, постоянно развиваться в любой выбранной для себя области. И в то же время испытывать чувство радости, блаженства и умиротворения. Это возможно! Вообще все возможно, если очень хотеть.

Итак, путь к самой себе, путь к своему сердцу, путь к своей Душе, к своей силе, путь к творческому началу Вселенной…

Жила- была девочка, звали ее Марьюшка. Жила она с бабушкой Марфой в деревне на берегу речки Веселушка в стороне от больших городов.

Странная была девочка. Бывало, играют ребята в догонялки или скакалки, а она с ними побегает, попрыгает и вдруг замрёт посреди улицы.

– Ты чего встала, Марьюшка?

– Гляньте, говорит, – закат-то какой, будто небо горит. И лягушки распелись…

А то ляжет в высокую траву и глядит на цветы неотрывно. Бывало матушка ее спрашивала: – С самого утра лежишь, не шевелишься, Аль занемогла, Марьюшка?

– Я, матушка, слушаю, как сок по травам бегает.

– Неужто слышно? – спросит мать ласково, посмотрит на нее задумчиво и отойдёт тихонько. А ещё любила она ранним утром, когда звёзды светлеют и слышно как в саду яблоки в траву падают, птиц будить своей дудочкой, которую тятя ей вырезал из березки, тихонько так «фьють-фьють». А в ответ ей пичужка – «чиу». За ней другая, третья, и весь сад запел, ожил.

Но больше всего любила Марьюшка русские праздники, когда песни задорные поют, веселые хороводы водят, ряженные по ночам страх нагоняют. Каждый праздник – как сказка, с волшебствами, с тайнами. Тут уж силой домой не затащить, прямо беда. Сама участвовала в празднике, она знала все песни, которые исполнялись на деревенских праздниках.

А бывало, пойдет в лес по грибы, да по ягоды, распоется так, что к ней слетаются не только птицы, но и зверушки прибегают, чтобы послушать девочку, так и сопровождают певунью до хаты. Марьюшка любила животных, баловала их то краюхой свежеиспеченного мамушкой хлеба, то только что подоенным молочком. Говорила с ними, ласкала, даже однажды вылечила лапку у Зайчишки, который поранился об острую коряжку, а Лесной Олень почти каждый день приходил ко двору девочки, которая его потчивала солью и всякими вкусняшками.

Марьюшка любила мамочкины сказки про людей трехногих великанов с четырьмя руками, у которых глаза и рот на груди, про страну, где нет ни вора, ни разбойника, ни завистливого человека, потому что там полно всякого богатства, про птицу Феникс, которая сначала сжигает свое гнездо и сгорает вместе с потомством, а затем из пепла рождается червь, покрывается перьями и становится опять Фениксом и живет 500 лет…

Да вот беда случилась, сироткой осталась. Матушка умерла от тяжелой болезни, а батюшка ушел как- то в очередной раз на заработки, да и сгинул совсем, никто о нем больше ничего не слыхивал. После смерти родителей девочка совсем сникла, замолкла, потекли для Марьюшки безрадостные сиротские дни. Сильно тосковала малая, как старушечка стала. Молчит всё или плачет ночью на печке. Бабушка Марфа помирать было собралась, да повременить решила, как же внучку одну оставить в таком виде?

Прошла лютая зима, в деревне готовились к Пасхе. Скотины почти на дворе не осталось, кроме Коровки, курочек, петуха, собачки Лайки. К празднику нанесли курочки яичек, бабушка приберегла побольше.

– Давай-ка внучка – говорит она однажды, – яички красить. Подарим людям, всё радость им будет.

– А чем красить – то?

– Да чем всегда. Шелухой луковой или коры дубовой заварим и будут яички коричневенькими.

– Да что это за радость такая, бабушка, коричневые яйца дарить? Может разноцветными их сделаем?

– Это как же?

– А помнишь, тятьке моему церковный староста краски на сохранность оставил, али попробовать?

– А чего ж, попробуй. – А сама рада-радёхонька, что внучка очнулась от горя наконец.

Размешала Мурьюшка порошки на желтке, вспыхнули краски ярко, засветились!

– Ой, бабушка, боязно начинать-то!

– Ничего, Марьюшка, не робей! Глаза страшатся, а руки делают!

Взяла Марьюшка белое теплое яйцо и задумалась чем его разукрасить. Вспомнила, какие мать цветы красные на сарафане для нее вышивала, и осторожно вывела цветок, потом еще один, а вокруг листочки маленькие, изумрудные. Заиграло яйцо, развеселилось, как бабёнка в цветастом сарафане на ладони сидит. За другое взялась. Теперь петухов красных с распушёнными хвостами нарисовала – как живые! На третьем – травы волшебные зацвели, запахли, потом кони тонконогие зарезвились, звери диковинные уши навострили.

– Ах, Марьюшка, откуда у тебя уменье-то взялось? – знать песнями народными хороводными да матушкиными сказками красоту она в себя впитала, а теперь и пробудилась.

На утро бабушка с внучкой пошли соседей поздравлять, яички раздавать. Все ахали от таких расписных яичек, и не верят, что это Марьюшкина роспись. Все жители села радовались такому великому празднику, христосовались, целовались, пели песни да приплясывали. Только к вечеру героини вернулись домой, уставшие, но довольные.

Легли почевать. А ночью, Марьюшке приснился сон. Видит она: выплывает тихо из тумана узкая ладья, борта резные, нос двумя головами лошадиными украшен, а посерёдке женщина в длинном белом платье стоит и улыбается мило. Смотрит Марьюшка пристально, не поймёт, кто это? Туман мешает. А ладья уже мимо неслышно, как перо по небу, проплывает. На голове у женщины венок из цветов небывалой красоты, облака пушистые, а солнце раздает яркие лучики. И вдруг женщина эта глянула на неё и тихонько спрашивает: «Помнишь меня, доченька?» Вскрикнула Марьюшка, вскочила на ноги, лицо от слёз мокрое. «Матушка, ведь это ты была?»

На память о сне, Марьюшка не разгибаясь вышивала и рисовала волшебную ладью с двумя головами. Благо, что от матушки осталось достаточно ниток от ее рукоделия. А бабушке рассказала свой сон, та взяла внучкину руки в свои, погладила по головке и говорит:

– А ведь у тебя, Марьюшка талант, тебе надо обучиться у хорошего мастера художественному мастерству.

Пригорюнилась Марьюшка, она и вправду в себе чувствовала силу и большое желание мастерство свое оттачивать. Но, делать нечего, девочка продолжала рисовать картины, но уже на отвлеченные темы. Ей нравилось писать природу. И летом красным, и осенью золотою, и зимою белоснежной, и весной, когда просыпается от зимней спячки всё живое, распускаются подснежники, выглядывая из-под снежного сугроба, и молоденькие листочки на деревьях и кустарниках, и бесконечные ручейки, которые сверкают на ласковом солнышке, своим журчанием радуют слух. А еще Вся горница была уставлена холстами, многие картины украшали стены домов соседей, которые очень рады были получить в подарок картину из-под кисти Марьюшки. За это они делились кто чем, кто угощал пирогами, кто мастерил или правил в доме девочки мебель, покосившееся крыльцо, сарайчики, что тоже требовали починки. Соседи были дружными, чего стоит дед Егор, который всегда оказывал семье помощь, да и всегда недвусмысленно посматривал на бабу Марфу. Марьюшка подтрунивала над ними, а бабушка как молодуха краснела, морщинистые щеки разлаживались от улыбки.