По улицам города Ололии пронеслись две тени – кошачья и собачья. Но вот, что странно: не собака гналась за кошкой, а кошка – за собакой. Кошку зовут Локет. Кто в небольшом кошачьем городе не знает эту юную отчаянную голову!
Еще совсем котенком Локет на спор совершила головокружительный прыжок с десятого этажа, приземлилась правильно – на все четыре лапы, подумаешь – потом недельку похромала, зато утерла нос школьной красавице Лоле, возомнившей себя супер-звездой. Затем, будучи подростком с острыми торчащими из-под шерстки лопатками, Локет не побоялась заступиться за слабенького болезненного второклассника Шурку. Малыша третировали дылды-старшеклассники за то, что беспородный очкарик «вылез» в отличники и получает от школы стипендию. Деньги у Шурки забирали, очки в назидание разбивали, дергали за хвост, выкручивали лапы, кричать и плакать запрещали. Однажды некрасивую сцену за школьными гаражами увидела Локет. Долго не раздумывала – скакалка, через которую только что прыгала, превратилась в плетку, в ход пошли когти, зубы, стремительный налет сопровождал пронзительный визг. Хулиганы от неожиданности оглохли, ослепли, а когда пришли в себя, сидели связанные все той же скакалкой на коврике в кабинете директора… Правда, у родителей дылд оказались «хорошие связи», в кошельках водились немалые деньги и виноватой во всей этой истории осталась Локет. Мама с папой утешали, говорили, что проявленные их малышкой смелость и благородство важнее несправедливых обвинений, уверяли, что это очевидно для всех, и что они своей дочерью гордятся.
А потом мама с папой попали в аварию, и Локет осталась совсем одна…
– Отдай! Это мой подарок! – задыхаясь от быстрого бега кричала Локет. – Это мне подарили!!!
– Что упало, то пропало! – нахально неслось в ответ.
Гонка с препятствиями (через казарменный забор, сваленные во дворе бревна, кирпичи стройплощадки, мусорные баки) длилась, наверное, больше часа. Но вдруг Локет поскользнулась и упала прямо в лужу, в своем праздничном розово-голубом платье. От обиды брызнули слезы, а собака ехидно сказала:
– Ой-ой-ой, бедная именинница, ой, заплакала, какое несчастье! А шарик-то теперь мой! С Днем рождения!
Вредная собака убежала, нарочно прошлепав по луже, чтобы еще больше обрызгать Локет.
В казарме все при виде Локет стали смеяться, а генерал Котович съехидничал:
– Ну, что, поймала шпиона? Или… О-о-о, да ты плачешь, неужели грязная псина испачкала твое платье? И отняла подарок? Ой, – генерал сделал круглые глаза и перешел на громкий шепот, – а подарок-то – волшебный шар!
Боже мой, ну, почему на голову Локет свалилось такое несчастье! Шар уже несколько веков передавался от поколения к поколению в роду Динидивис. Сегодня Локет достигла совершеннолетия и получила право свободно распоряжаться семейной реликвией. Хранители городского музея, в который после смерти родителей был передан шар, вручили его Локет на платцу во время строевого смотра под завистливые взгляды всей казарменной братии. Генерал Котович возлагал на шар большие надежды – волшебство могло помочь одержать стопроцентную победу над собачьей армией.
– Ах, ты, гадкая девчонка! – Котович уже не скрывал своего гнева, – Не смогла справиться с какой-то мерзкой собачонкой!
Генерал всегда недолюбливал Локет с ее независимым характером, неумением пройти мимо чужой беды и при этом невнятной родословной, в которой известные кошачьи породы смешались с безродными простоками. И за какие такие заслуги директор школы рекомендовал ее в военные казармы ололийского президента? Котович давно ждал случая избавиться от девчонки. Удерживало его только желание завладеть ее шаром. Но шар похищен и долгожданный случай настал:
– Ты уволена!!!
Большинство родовитых обитателей казармы, уступавших Локет в спортивной ловкости и военной сноровке, неприкрыто радовались – мол, выскочке так и надо. Не смеялся только Александр, гладкошерстный бристолец, повадками и окрасом похожий на ягуара. По нем сохла вся девичья половина казармы, а он любил Локет, не скрывал своих чувств и своей рыцарской преданностью сумел добиться взаимности.
В его душе закипала ярость. Когда за Локет закрылась дверь, Александр сказал генералу:
– Я слишком долго терпел Вас, не знающего ни жалости, ни снисхождения. Но теперь, когда Локет ушла, уйду и я!
– Ну, что ты, – испугался генерал. – Она ведь тебе не пара! Посмотри-ка туда, – он указал на стройную сиамскую кошечку, похожую на супер-модель и глядевшую прямо на Александра своими необыкновенно пронзительными синими глазами. – Это Леонида. Моя племянница, между прочим. Вот какая девушка тебе нужна, а не эта беспородная Локет.
– Что? Да я, да она, да Вы…
Молодой кот задохнулся от возмущения, с трудом справился с собой, чтобы не вцепиться Котовичу в глотку, тихо сквозь зубы произнес:
– Да Вы хуже генерала Собакова!
Услышав такое Котович, чистокровный короткошерстный экзот, стал похож на вислоухого шотландца и оглушительно гаркнул своей командирской глоткой:
– А ну-ка в строй! Быстро! И чтоб я этого от тебя не слышал!
Александр, по-военному развернулся и зашагал. Но не в строй, а к двери, за которой скрылась его любимая.
В это время Локет шла по улице и плакала. Неожиданно столкнулась с Люсей. Девушки дружили еще со школы, всегда понимали друг друга с полуслова.
– Ты что здесь делаешь, Локет? – спросила Люся, осторожно вытирая мокрую от слез мордашку подруги новым носовым платочком. – Вроде бы сейчас ты должна находиться в казарме?
– Уже не должна.
Люся проницательно заглянула в глаза подруги:
– Почему?
– Меня уволили!
И Локет зарыдала с новой силой.
Люся молча ее обняла, вздохнула. Она давно предполагала, что все закончится именно так. И все удивлялась, как это лизоблюд Котович терпит в своих владениях Локет, у которой кроме смелости, положительных рекомендаций от уважаемого в Ололии директора школы и доброй репутации в среде честных горожан ничего за душой нет.
Когда Локет закончила свой печальный рассказ, Люся, которая слушала с большим вниманием и то кипела от злости, то плакала на пару с рассказчицей, неожиданно просияла:
– Ну, что ж, насколько мне известно, Локет, ты – лучшая разведчица в твоих казармах. Никто не сравнится с тобой в ловкости и умении расследовать запутанные дела. Я, кажется, придумала…
– Что ты придумала? – Локет с надеждой взглянула на подругу.
– Скоро узнаешь. И даже увидишь собственными глазами. Пойдем!
Люся стремительно направилась к границе города. Локет знала, что в момент «решительного озарения» спрашивать о чем-либо подругу – дело бесполезное. Однажды, когда в далеком детстве у соседской бабули Клариты пропала единственная драгоценность, памятная вещь ее молодости – ожерелье со сверкающими алмазными блошками – Люся вызвалась помочь найти похитителей. Пока до раскрытия дела было далеко, они с Локет делились версиями, рассказывали друг другу о проверках, которым подвергали ни о чем не подозревающих подозреваемых. Потом Люся вдруг замкнулась, Локет обиделась. А после двух дней игры в молчанку, Люся взяла Локет за руку, постучалась в дверь к потерпевшей соседке, наврала о решении Ололиевских властей о субботнике, во время которого школьники якобы должны делать генеральную уборку в квартирах всех городских одиноких стариков, и… во время этой самой уборки нашла пропавшее ожерелье…
