Высокий мужчина, с жемчужно-белыми волосами, одетый в черный классический пиджак с атласными лацканами, прошел по узкому, мрачному коридору, ведущему к одной из башен замка. Не спеша, он поднялся по крутой винтовой лестнице и направился к единственной двери, расположенной в этой башне. Острая боль, внезапно пронзившая его грудь, заставила мужчину остановиться, омрачив благородное лицо скорбью. Судорожно шаря пальцами по груди, мужчина нащупал ворот темной рубашки и одной рукой расстегнул верхнюю пуговицу, а второй уперся в стену из серого кирпича. Закрыв глаза и сделав глубокий вдох, мужчина снова выпрямился, а затем подошел к высокой массивной двери. Окинув ее взглядом, он опустил руку на крупное металлическое кольцо, служившее ручкой и, сжав его изящными тонкими пальцами с длинными заостренными ногтями, потянул на себя. Дверь с легкостью поддалась и открылась. Войдя в помещение, мужчина закрыл за собой дверь и, остановившись, осмотрелся. В просторной комнате башни не было ничего, кроме небольшой колыбели, покрытой белым полупрозрачным балдахином на металлических подпорках. Высокие и в то же время узкие окна комнаты закрывали массивные шторы из красного бархата, а стены, как и в коридоре, были выполнены из серого кирпича. Проглотив комок, подступивший к горлу, мужчина двинулся вперед и, дойдя до колыбели, остановился. Неуверенно протянув руку к балдахину, он дрожащими пальцами отодвинул ткань и взглянул на младенца, крепко спавшего в ней. «Неужели это мое дитя? – подумал мужчина, разглядывая крохотные черты лица девочки, – это все, что ты оставила после себя?» Отшатнувшись назад, он снова закрыл глаза и сделал еще один глубокий вдох, а затем склонился над младенцем и, протянув руку, осторожно коснулся маленькой щеки. «Такая теплая, – подумал мужчина и невольно улыбнулся, но в следующее мгновение помрачнел, – о, несчастное дитя, ты совсем еще кроха, но на твою долю выпало самое страшное испытание – ты потеряла мать. Прости, что не приходил к тебе все это время, прости, что злился на тебя. Я боялся. Боялся, что возненавижу тебя, едва увидев. Твой отец такой глупый». Осторожно погладив ребенка по голове, мужчина выпрямился и, пройдя к окнам, одну за другой, распахнул шторы, впуская в комнату свет, которого за этими окнами было не так уж и много, ведь замок принадлежащий королю Авирону, располагался среди огненных гор в южной части пристанища грешных душ – аду.
С тех пор, как Люцифер, создатель этого места, решил покинуть свое детище и пустился во все тяжкие в мире людей, трон поделили между собой его приемники, названные братья – Арагон и Авирон, созданные владыкой тьмы в самом начале его долгого изгнания из рая. Вместе с троном они разделили и весь ад на южное и северное королевства, провозгласив себя бессменными королями, а затем и вовсе приняли облики людей, отказавшись от своих истинных сущностей. Демоны высшего сословия, часто посещавшие людей, давно переняли стиль одежды и манеру поведения у богатых и знаменитых сего мира, окружив себя роскошью. Классические костюмы и шикарные платья из дорогих материалов, драгоценности и предметы мебели – со временем стали чем-то обыденным для всех обитателей преисподней. Границей, разделяющей два государства, со своими системами правления, друг от друга – стало чистилище, расположенное в центре ада. Старший брат Арагон – высокий, статный мужчина с густыми черными волосами, небрежно повязанными в хвост, и плотным телосложением, с грубым, хрипловатым голосом – предпочел поселиться в северной части, создав для себя замок, подобный лучшим дворцам, которые когда-либо видел свет, но со своим грубоватым стилем. Авирону же – стройному мужчине с жемчужно-белыми волосами чуть ниже плеч, благородными чертами лица, с ярко выраженными скулами и мягким чистым голосом, обладавшим, к тому же, невероятным обаянием – достался юг, хотя он и сам был не против этого. Огненные горы привлекали его куда больше, чем мрачный лес, плавно переходящий в границу с чистилищем, откуда постоянно доносились отчаянные крики заблудших душ, терзаемых адскими псами и множеством других кровожадных существ, а так же стойкие запахи гари от тления человеческой плоти. Будучи уравновешенным и имея некую долю сострадания, Авирон справедливо относился к душам грешников, назначая им наказания, которые они действительно заслужили и тот, кто искренне раскаивался в своих деяниях, всегда получал шанс на новую жизнь. Возможно, поэтому на юге было куда спокойней, ведь вновь прибывшие души жаждали освобождения от терзающих их мук и делали все, чтобы получить его. Арагон же напротив, не упускал шанса сделать чье-то существование невыносимым. Он с удовольствием принимал участие в пытках и предпочитал забирать к себе отъявленных падонков, получая еще большее удовольствие, истязая их. Периодически мужчина испытывал скуку от общения с бездушными демонами и истерзанными им пленниками, тогда он отправлялся в мир людей и похищал молодую девушку, которая непременно должна была быть девственной, для удовлетворения своих низменных желаний. Вдоволь насладившись развратом с бедняжкой, от которой оставалась лишь пустая, бездушная оболочка, Арагон скармливал ее тело адским псам, получая колоссальное удовольствие от зрелища. Однажды мужчина так заигрался с миловидной шестнадцатилетней девчушкой, что не заметил, как та забеременела. Решив, что появление наследника укрепит его власть, Арагон сохранил жизнь несчастной, позволив выносить ребенка. Произведя на свет малыша от самого владыки тьмы, как мужчина любил себя называть, девушка скончалась, ведь хрупкое человеческое тело не способно пережить появления на свет демона-полукровки. Став очередной порцией корма, мать ни разу не видевшая своего ребенка, была благополучно забыта, а ее сын, которого Арагон назвал Сайтомом, навсегда остался рядом с отцом-тираном. Мужчина очень гордился тем, что смог завоевать еще больший авторитет после рождения сына и не упускал возможности уколоть этим младшего брата, а когда тот привел женщину из мира людей – Арагон взбесился.
Авирон, как и многие из высшего сословия демонов, предпочитал разгонять свою скуку в мире людей, но в отличие от брата, мужчина наслаждался достижениями ученых, работами художников и музыкантов, восхищался архитектурой городов и технологиями, которые с каждым годом становились все лучше. Ему нравились люди, нравился прогресс, даже не смотря на то, что с приходом человечества в современный мир, работы в аду значительно прибавилось. В один из таких дней, Авирон встретил молодую женщину, которая покорила его своей лучезарной улыбкой и необычайной красотой глубоких синих глаз с приподнятыми к верху уголками. Представившись Татьяной, женщина игриво подмигнула мужчине и скрылась среди деревьев городского парка, оставив за собой шлейф едва уловимого аромата диких роз. Острые черты лица с маленьким вздернутым носом и тонкие, с четким контуром, губы – плотно врезались в память Авирона, не позволяя ему сосредотачиваться ни на чем другом. Он еще долгое время приходил на то самое место, где все его существо начинало трепетать, в поисках таинственной женщины и, в конечном итоге, нашел ее. Татьяна, изящно переступая с ноги на ногу, в длинном струящемся сарафане, будто парила навстречу своей судьбе в лице высокого, элегантного мужчины с пристальным взглядом изумрудных глаз. Вскоре закрутился бурный роман, который практически лишил рассудка обоих и Авирон признался любимой, кем является, позвав ее с собой. Женщина, как ни странно, согласилась, но это счастье продлилось недолго. Татьяна быстро забеременела и, как бы Авирон не уговаривал ее избавиться от ребенка, зная о последствиях – женщина была непреклонна. Она любила саму мысль о том, что сможет подарить дорогому ее сердцу мужчине частичку себя, которая останется с ним на века и после рождения дочери, как две капли воды похожей на мать, женщина скончалась. Умирая на руках Авирона, она просила прощение за то, что покидает его и молила мужчину, чтобы он смог полюбить их маленькую дочь, которой Татьяна дала имя Адель. Авирон не мог смириться с такой участью любимой и, в порыве ярости, приказал своему верному помощнику и другу Баллисару, избавиться от младенца, однако тот, зная, что вскоре король сменит гнев на милость, решил проблему иначе – спрятав девочку в замке.
