Глава 1. Дог, сосулька, два крылатых
Слепой случай меняет всё.
Вергилий Марон Публий
Тьма, но не полная, не
чернильно-чёрная, а какая-то бурая. Круглый, похожий на гофрированный шланг,
коридор. Его стенки казались живыми, напоминая чем-то кишечник изнутри. И свет впереди,
будто маленький далёкий светлячок. Потянулась к нему, полетела, мечтая
вырваться из этой непонятной трубы, которая давила на психику, пугая до
панического состояния.
Я умерла, что ли? Нет, не может
быть! Нет-нет-нет! Наверное, попала в реанимацию, где вкололи обезболивающее,
поэтому в этом наркотическом беспамятстве мерещилась всякая бредятина.
Виновата обычная сосулька. Даже не
сосулька, а целая глыбища льда вдруг неожиданно рухнула прямо на меня. С крыши.
Кто бы мог подумать!
Теперь я парила, а светлое пятно увеличивалось, пока не окутало со всех сторон сияющим блаженством, дающим
успокоение.
– Так-так. Кто у нас тут?
– услышала вдруг мелодичный голос.
Огляделась. Казалось, что звук шёл
отовсюду, но кто именно говорил, рассмотреть в ярком сиянии не могла.
– Ээээ… простите. Я вас не
вижу. Можно немного свет приглушить? – обратилась в пространство.
В ответ нежным колокольчиком
раздался смех. Свет, действительно, перестал резать глаза, и ко мне
приблизилась фигура… ангела? Белые одежды, белокурые локоны до плеч, крылья. Не
такие, как изображены на иконах, картинах и открытках, а будто потоки белой плазмы
в форме крыльев. Они постоянно пульсировали, переливались и существовали своей
особой жизнью. А лицо! Человеческий язык не в силах описать эту красоту, от неё
можно просто ослепнуть. Только один миг посмотрела прямо в его глаза. Какого
они цвета? За мгновение разобрать не удалось. Лишь ощущение бесконечного
участия и сострадания, что пролилось на душу из невероятных сияющих очей. Я лишь
украдкой бросала короткие взгляды на высокую фигуру, любуясь совершенным
творением.
Эх! Умела бы рисовать, обязательно
потом бы изобразила. Потом… Будет ли у меня это «потом»?
– Эльвира Александровна…
Андреевна Беляева, девятнадцать лет, второй курс юридического факультета, не
замужем, в связях, порочащих… ммм… Экстраверт, любит экстрим и приключения на
свои… ага. Что? Не может быть! Ты не должна была сегодня умереть. Наверное, произошла
ошибка. Или это разгильдяйство твоего ангела-хранителя?
Дивное создание вдруг нахмурило
брови и щёлкнуло пальцами. В это же мгновение возникла другая фигура, такая же
прекрасная. Она склонилась перед вышестоящим начальством в приветствии, а затем
выпрямилась, молча переминаясь с ноги на ногу, совсем как нашкодивший подросток
перед строгим учителем.
– Барадиэ́ль, как это понимать? – спросил первый ангел у второго,
указывая сияющим перстом на меня.
– Эээ… не досмотрел. Исправлю.
Честно-честно! – затараторил провинившийся, и я с удивлением поняла, что
этот ангел – совсем юный и, похоже, тот ещё раздолбай.
– Исправишь? Как же ты,
интересно, это сделаешь? Твоя подопечная уже́ умерла в своём мире. Она не может
воскреснуть и дожить отпущенное судьбой время.
– Но, в соответствии с пунктом
семьсот семьдесят семь, душа, раньше срока покинувшая своё физическое тело в
одном мире, может воплотиться без стирания памяти прошлой жизни в другом мире,
в другом теле, из которого предыдущая душа ушла по доброй воле, искупив свой
срок страданий. Либо по иным причинам, – отчеканил мой ангел-хранитель какой-то
местный Устав.
– Ты всегда отличался
сообразительностью, Барадиэль. И сейчас выкрутился. Хорошо. Ты – её
ангел-хранитель, недосмотр – твой, вот и сам исправляй его, – произнёс
первый ангел и пропал.
– Прости, подруга, с кем не
бывает, – обезоруживающе улыбнулся персональный хранитель.
– Ага, – только и смогла
произнести, ещё не до конца поверив в то, что увидела и услышала.
На Барадиэля я, как ни странно, могла
смотреть спокойно – он не сиял ярким маленьким солнцем. В такой же белой
хламиде, как и старший, с плазменными крыльями, блондинистой шевелюрой и яркими
глазами цвета голубого топаза на идеально красивом лице, ангел казался ближе,
роднее, чем тот, первый, и не вызывал во мне безумно-трепетного благоговения.
Напротив, весёлые чёртики, скакавшие во взгляде, говорили о родстве наших душ,
если это можно так назвать.
– Ладно, в виде бонуса за мой
косяк могу исполнить твоё желание. В пределах разумного, конечно. Какую жизнь
ты хочешь прожить?
Вот ведь спросил! Хорошую. Весёлую.
Чтобы не бедствовать и не считать копейки до зарплаты. Я растерялась. Что можно
просить, а чего нельзя?
– Ээээм… – проблеяла
невнятно.
– Ладно. Я понял. Скучать ты
точно не заскучаешь, обещаю. Ну и с деньгами будет всё в порядке, – сказал
он, прислушиваясь к чему-то своему. – Погоди-ка секундочку, я скоро
вернусь.
– Ну… ок, – согласилась не
раздумывая, хотя было немного неуютно стоять в одиночестве непонятно где с
непонятными перспективами впереди.
Ангел-хранитель исчез на несколько
мгновений, а затем появился вновь, но уже не один. Рядом стоял прозрачный
силуэт ребёнка, кажется, девочки. Крылатый что-по прошептал ей невнятно и
шагнул в мою сторону.
– Нам надо торопиться.
Барадиэль схватил за руку и дёрнул
за собой. Сознание снова погасло.
***
Запах. Это первое, что почувствовала,
когда очнулась. Он мне сразу не понравился – какая-то дикая смесь приторных
женских духов или восточных ароматических палочек, жареного мяса, приправ, а
ещё давно не мытого тела, но без ожидаемого резкого запаха пота.
Где я, интересно? Лежать, вроде бы,
мягко и тепло, но воспоминания приходить не спешили, ворочались в глубине
сознания и выдавались микродозами, поэтому приходилось рассуждать логически
там, где информации не хватало. Я точно не дома. Ни я, ни мама такие вырвилёгочные
ароматы на дух не переносим. Значит, заночевала у Маринки. Она любительница восточных
прибамбасов, а квартиру превратила в филиал буддийского храма или магазина с
китайскими талисманами.
Нет. Точно не у неё. У Маринки
оставалась всего дважды, и каждый раз просыпалась с больной головой, а сейчас
голова ясная, как будто не пила. А я пила. Почти всей группой отмечали
окончание семестра. Отрывались в караоке-клубе. Было весело, но не из-за
нескольких же банок пива мне память отшибло!
Так, Элька, напряги извилины! Куда
после клуба пошла? Вроде бы, домой. От сопровождения отказалась, потому что
идти недалеко, фонари кругом и район спокойный. Не состоявшийся сопроводитель
уже год всячески давал понять, что неровно дышит в мою сторону, но я исхитрялась уклоняться от настойчивого внимания. Сначала была безумно влюблена в другого и
никого вокруг не замечала. Потом зализывала раны после расставания. Новых
отношений боялась. Больно потому что.
