– В тебя можно влюбиться?
Я не сразу расслышал вопрос. Занятый очень сложной попыткой подняться с земли, не опираясь на разбитые в кровь кулаки, я почти забыл про девчонку. Такое часто случается в очень жестоких драках – к их концу успевает забыться причина ссоры.
– В тебя можно влюбиться?
Мне наконец-то удалось встать. Сильнее всего болели руки, и это неплохо. Выходит, большую часть ударов я сблокировал. Если бы не прямой в лицо на последних секундах, победа оказалась бы идеальной. И бескровной – для меня, конечно…
– В тебя можно влюбиться?
Голос девчонки был настойчивым и спокойным. Словно не ее, отчаянно и неумело отбивавшуюся, тащили недавно к скамейке трое здоровенных ублюдков. Будто и не было короткой, беспощадной драки, к концу которой я впервые перешел незримую грань – начал бить на поражение. Насмерть. Потому что иначе могли убить меня.
Я будто увидел себя со стороны. Высокий, мускулистый, в разорванной рубашке, с залитым кровью лицом. Кастет у них был, что ли? Супермен-любитель, нетвердо стоящий над тремя поверженными врагами рядом со спасенной девушкой. Можно ли в такого влюбиться?
– Да, конечно, – вполголоса, не осознав еще нелепости вопроса, сказал я. – Можно…
И посмотрел на девчонку.
Господи, и чего они к ней привязались? Совсем еще малолетка, лет тринадцати-четырнадцати. Красивая, правда…
Очень красивая.
Мягкие каштановые волосы, свободно падающие на тонкие плечи. Стройные ноги, длинные, но без подростковой несоразмерности. Фигурка, правильная до идеальности, до классических пропорций греческих скульптур. Большие темно-синие глаза на тревожном и от этого еще более красивом лице. Значит, все-таки испугалась… Лишь голос остался странно спокойным.
Я смотрел, не в силах оторвать взгляда. Она и одета была удивительно: в коротких облегающих шортах, маечке-топике из глянцевитой багрово-красной ткани, таких же вишневых кроссовках, бледно-розовых носочках, валиками скатавшихся на щиколотках. Тонкую шею дважды обвивала золотистая цепь, такая массивная, что у меня мелькнула мысль – подделка. И вдруг я понял, что никакая это не подделка. На девчонке не было ничего бутафорского. Цепь – золотая, стоящая уйму денег.
Господи, и как на нее не напали раньше?
– Тебе очень больно? – тихо спросила девчонка.
Я покачал головой. Больно, конечно, но тебе не стоит об этом думать. Тебе надо поскорее попасть домой. И не бродить по ночам в самом заброшенном городском парке, где полно обкуренных анашой юнцов и напившихся до одури пьянчуг.
– Сейчас все пройдет, – уверенно сказала девчонка. И протянула ко мне руку.
Теплые, нежные пальцы коснулись моего лица. Она словно не видела запекшейся липкой крови. Или – не боялась до нее дотронуться.
Боль прошла.
Меня обдало холодным ветром. Сознание обретало ясность. Я напрягся, готовый снова кинуться в драку. Готовый умереть из-за незнакомой девчонки. Готовый убить любого, кто посмеет ее обидеть.
А боль исчезла.
– Я очень рада, – продолжала девчонка. – Ты красивый, хоть это и не важно. Ты сильный, но и это не самое главное. Ты смелый.
На секунду она замолчала. Ее пальцы скользили по моему лицу, и где-то в глубине рождался легкий холодок. Странно, ведь ладонь такая теплая…
– А самое главное – в тебя можно влюбиться.
Я кивнул. Теперь уже вполне сознательно. Я хочу, чтобы ты в меня влюбилась, странная девчонка.
Потому что уже люблю тебя.
– Ты будешь ждать, пока я вырасту?
Она улыбнулась, и огромные синие глаза вспыхнули. Девчонка спрашивала, уже зная ответ. Словно исполняя скучный, но обязательный ритуал.
– Да.
– Тогда дай мне руку.
Что-то тяжелое и маленькое легло в мою ладонь. Пальцы сжались сами собой, пряча неожиданный подарок.
