Гелиос, бог солнца, еще спал, когда царица-мать Гекуба поцеловала меня в щеку и шепотом позвала: «Кассандра».
Моя гончая Майра спрыгнула с кровати. Я крепко зажмурилась.
Ох! Процессия!
Я резко села. Майра обнюхивала собачку матери, Конни. Потрепав Майру по загривку, я наклонилась еще ниже, чтобы погладить и Конни. Затем обняла маму, чей растущий живот прижался к моей груди, – скоро у меня будет еще один братик или сестренка.
Я вдохнула успокаивающий солоновато-сладкий аромат миндаля, который мама собственноручно растирала, чтобы добавить в нашу еду. Тишина накрыла почти всю женскую часть дома, но, судя по возне неподалеку, Мело, Аминта и Кинфия, которые мне прислуживали, уже были на ногах.
Лампа в руках матери освещала ее счастливую улыбку.
– Моя канефора. Сегодня Троя в твоих руках.
– И на моей голове.
– Да. Хорошо тебе справиться, милая.
Канефора шла впереди процессии, ведя весь город к алтарю в священной роще, алтарю того бога или богини, которым было посвящено празднество. Без помощи рук она несла на голове тяжелую корзину с фруктами, медовыми пирогами и ножом для жертвоприношений. Подойдя к алтарю, она опускала корзину, на чем ее работа заканчивалась. Для празднества во имя Зевса, которое случится через два месяца, выберут новую канефору.
Я нервно барабанила пальцами по бедру. Во время вчерашней репетиции корзина опрокинулась. Если я ошибусь сегодня, пострадает весь город.
Мать выбрали канефорой, когда она была в моем возрасте, и она отлично справилась со своей задачей. Однако в прошлом году на празднике Артемиды, богини охоты, канефора споткнулась. После этого на протяжении шести месяцев олени, кабаны и кролики сторонились земель Трои, и наши охотники остались без добычи.
Сегодняшнее празднество было посвящено Аполлону, моему любимому бессмертному. Бог света! Исцеления! Истины! Пророчеств! Защитник детей!
Особенно пророчеств.
Вот бы я могла заглянуть вперед и узнать, что сегодня я избежала катастрофы, – каким бы облегчением это было! А если чему-то суждено было пойти не так, я могла бы это исправить.
Других я бы тоже предупреждала. Будьте осторожны на лестнице! Не ешьте эту лепешку! Завтра в вашей корзинке для шитья спрячется гадюка!
Кинфия подошла ко мне, держа в руках позолоченный гребень.
– Тетя Гекуба, мы ее подготовим. – Она с готовностью начала сражаться с моими колтунами, весело хихикая, если я вскрикивала.
Майра завиляла хвостом. Ей нравились все присутствующие.
– Мы все спланировали. – Мело втиснулась рядом с Кинфией. – Я отвечаю за украшения.
Аминта, самая застенчивая, держалась позади.
– Я помогу с пеплосом[1], – и едва слышно добавила: – Самой важной частью.
Аминта вряд ли могла заметить, как я ей улыбнулась. Мне бы хотелось подружиться с ней и Мело, но они были так близки, что, казалось, для других места уже не хватит.
Мы с моими помощницами были двоюродными сестрами. Им было по семнадцать – на три года старше меня.
Наклонившись, я обхватила руками морду Майры. Ее глаза были такими блестящими. Она была моим другом.
Мама повесила лампу на ширму за моей кроватью и ушла, сказав, что скоро пришлет кашу. Конни затрусила за ней следом. Если я сегодня не опозорюсь, мой ткацкий станок поставят рядом с маминым, и я смогу работать в ее теплой компании.
– Сначала прическа. – Кинфия жестом велела мне сесть на кровать.
Встав на колени позади меня, она заставила меня опустить голову и с силой провела расческой по спутавшимся волосам.
Я едва сдержала вскрик.
Майра заскулила.
– Тебе больно? – Кинфия дернула за колтун еще раз.
Я стиснула зубы.
– Канефора выше боли.
Наконец, расческа не нашла на своем пути ни одного препятствия. Кинфия легонько потрепала меня по голове – иногда она была милой.
Мело подала ей тонкую льняную ленту, которую надо было обернуть вокруг головы и вплести в свободную косу. Это было сделано довольно быстро.
– Твоя очередь, – сказала Кинфия Аминте.
Слуга принесла поднос, на котором стояли миски с кашей.
Я велела поставить его на мой прикроватный столик. Остальные сами о себе позаботятся, но я была слишком взволнована, чтобы есть.
– Нет! – мой окрик был адресован Майре, которая тут же отступила от еды. – Хорошая собака!
Майра тут же завиляла хвостом. Она была лучшей собакой.
Руки Аминты были заняты церемониальным пеплосом, и, споткнувшись, она едва не упала в кашу. Счастливо избежав столкновения, кузина расстелила ткань на моей кровати.
Только бы я не споткнулась!
В отличие от наших повседневных шерстяных платьев, сегодняшний пеплос был из льна. Его собственноручно соткала моя мама, и на ощупь он был мягким и нежным, как кожица винограда. На кремовой поверхности ровным строем расположились пурпурные треугольники, на расстоянии ладони от края. Никогда прежде я не носила ничего настолько красивого.
