Жил на земле Великий Зайд
Ручьи добра стекали в реки,
И мудростью вода полна.
Сказал он им, – Вы человеки…
И начал строить города.
Взмывали вверх дома из стали,
Стеклом – причудливый фасад.
И как его там обожали…
И каждый слову его рад.
Прошли года, но только память,
Она умеет все считать.
Жил на земле Великий Заид,
Мир его будет уважать.
Великий Шейх… Стратег и Повелитель,
Он знал тогда куда повел народ.
И в правде той остался Победитель,
Страна его цветет из года в год.
Сыны бразды в руках держать умеют,
Наследники его не подвели.
И что слова? Слова они не немеют,
Они дела в том русле повели,
Где сам народ судьбу свою решает,
Доверив Шейхам собственную жизнь.
Они живут в раю и точно знают,
Так дети их, и внуки будут жить.
Живая память, цельная легенда,
Года стирают вышивку в словах.
А он внутри, останется у сердца,
И в даль летит в заоблачных мечтах.
Такие не живут… Такие умирают,
Чтобы другим свободно было жить.
И он из тех, кого не забывают,
На той земле… На небе там любить…
У Бога он Великий Созидатель,
Что нам еще увидеть предстоит?
Здесь на земле страны своей создатель,
И тот огонь потомками горит.
Народ ликуя поддержал,
Что протянул он ладони.
Его уже он уважал,
И деда знал его, и корни.
В лачугах где ютился люд,
Его тепло их согревало.
И в каждый дом понес уют,
И все кругом меняться стало.
Дома из камня и стекла,
Леса растут, сады цветами.
И отражают зеркала,
То, что невидимо глазами.
Его тот монотонный труд,
Что изменить сумел реальность.
Оковы рухнут, упадут,
Что сотворила гениальность…
Его подвиг бессмертен
Его подвиг бессмертен,
Он ведь так приумножил.
И остался он светел,
И с величием прожил.
И рассвет Абу-Даби,
И зарницы Дубая.
Он вверху с небесами,
Скромно смотрит из рая.
Видит чистые мысли,
Честь и совесть потомков.
Много сделал при жизни,
Собирал из обломков.
Он советник Аллаха,
По Великим вопросам.
И не ведает страха,
Он небесный философ.
Он символ мужества и чести,
Добра и щедрости своей.
И не любил при жизни лести,
И сам горел среди огней.
Его зовут теперь мудрейший,
Великий он таких уж нет.
Жил на земле один светлейший,
Философ был и был поэт.
Его стихи – дома из стали,
В проспектах мраморный покой.
Его тогда в стране так ждали…
Ее и не было такой.
Страну свою слепил руками,
В огне обжег и закалил.
И будет жить она веками,
А он людей своих любил.
Готовый был за них на плаху,
На нож кровавый… Но в плену,
Он жить не мог… Хвала Аллаху!
Так поднимал свою страну.
Почему так озлоблены люди?
Жить не могут по Бога законам.
И себе палачи или судьи…
Как приблизить к святым их канонам?
И мрачнее нахлынувшей тучи,
Человеческий мрак неподвластен.
И срываясь несется с той кручи,
Априори кто с тем не согласен.
Задвигая открытые рамки,
Не оставив смирению силы.
И алмаз расцветет от огранки,
А мы ищем одни лишь причины.
Нам от Господа райские птички,
Наполняют заблудшие души.
Поменяйте скорее привычки,
Так клочка не оставите суши.
Но внимать непокорные будут,
Только там, где закрыты ворота.
И тогда они вспомнив забудут,
Не о них теперь эта забота.
– Ну что ты брат ко мне в такое время?
Я сплю еще, а ты нарушил сон.
Иль привело ко мне какое бремя?
И что там во дворце? Я слышу стон.
– Мне власть нужна, а ты стоишь меж нами,
Убить тебя я вынужден теперь…
И шум шагов, подковы с сапогами,
И настежь распахнулась с силой дверь.
Вошла толпа… И жаждет она крови,
Охрана перебита… Пустота.
И нож вошел… Он не услышал боли,
И свет погас, настала темнота.
– Убрать его… Скорей в других покоях,
Жена его и дети – порешить.
Вина подать на тех его настоях,
Мне жажду власти нужно утолить.
Слуга вбежал к ней в комнату без стука,
– Спешите госпожа за вами смерть.
Ваш муж убит с ним вечная разлука,
Но вам и им не дам я умереть.
Схватив детей, они ушли дворами,
Ночь так темна луна уже не та.
А там вдали стучали топорами,
И так сдавила сердце немота.
– Как можно так, они родные братья,
И разве власть достойная того?
Я шлю тебе бессильные проклятья,
Желаю смерти – больше ничего.
Рассвет пробил ночную дымку тени,
И луч упал обугленный к ногам.
Дрожит лицо, дрожат еще колени…
– Детей спасу, Вас не отдам врагам.
Скакали день… Пески печально воя,
След заметали – жизнь спасая им.
В четвертый день они нашли покоя,
Добравшись наконец к друзьям своим.
Костер горит и дым теряя силу,
То вверх летит, а то вдруг упадет.
Отца теперь не знает он могилу,
И что самих их в этом мире ждет.
Как жить в песках? Еще важнее выжить,
Такой урок он в детстве получил.
И боль свою он в сердце клятвой выжиг,
И с этой клятвой он всю жизнь прожил.
У костра обгоревшие угли,
Ночь бросаясь на искры тенями.
Здесь рождаются новые судьбы,
Загораясь другими огнями.
Гонят ветры суровые дали,
В лабиринтах теряются смыслы.
Там они человеками стали,
И людьми, что Аллахом укрыты.
И несёт вознесение разум,
Извещая дорожною пылью.
Никогда… Или все им и сразу,
Между будущим станут, и былью.
И взлетев на коня словно птица…
Конь суровый не знает закона.
На дыбы… Начинает крутиться,
И притихнет… От горького стона,
Покорённым склонясь головою,
Он судьбу доверяет другому.
Так и Заид взлетев над страною,
К возрождению правит живому.
И горят молчаливые свечи,
В тех лачугах рыбацкого счастья,
Ждал народ неминуемой встречи,
Бедуинского скрежет ненастья…
Отшумели суровые ветры,
И пески собираясь в барханы…
И один знал он только ответы,
Заживляя кровавые раны.
Нет любви если счастье отдельно…
И себя отделив от народа,
Грех большой совершишь… Безраздельно,
Там с людьми твоя будет свобода.
И клянясь пониманием сути,
В безнадежном стирании граней.
Сколько в пене морской ещё мути,
И что ждёт в той заре твоей ранней?
И песчаные бури летали,
Заметали что есть, и что будет.
Но другими они уже стали,
И свершения мир не забудет.
И Аллах помогал… Те же звёзды,
Поджигали на небе зарницы.
И все думали это лишь грёзы,
Пролистав наперед все страницы.
Наказан враг… Его разбита шайка,
И сам предстал к Аллаху он на суд.
Ни так крепка их оказалась спайка,
И жизнь сама ведь не щадит иуд.
Брат стал эмир и он, набравшись силы,
Правителем назначен он Эль-Айн.
И увлекли все нового порывы,
И он менял, и создавал свой рай.
Прошли года… Минутная усталость,
Там, где в песках цвели уже сады.
Ему за край земли всегда мечталось,
И он опять на гребне у судьбы.
Эмиром Абу-Даби выбирают,
Расширив его мыслей горизонт.
Одни живут и жизнь не понимают,
Служить народу… Это значит фронт!
И день за днем все новые победы,
Лачуг не стало – только города.
А он уже ведет свои беседы,
Как изменить у времени года.
Отзвенели упавшие листья,
Не касаясь летят к своей цели.
Так и мы если только стремимся,
Все решим… Что еще захотели,
Мы достигнем дерзанием к выси,
Осознанием правды святого.
